Прозвучало самоуверенно, но сказал так по-дружески, что я улыбнулась в ответ и взглянула на стекло окна, которое снаружи обросло замысловатыми ледяными узорами. Мы как раз проезжали светофор, и горящий пешеходам красный отразился в льдинках огромной алой кляксой.

- Это самое опасное место в автобусе, - ответила я честно: раз готов портить себе настроение, то пожалуйста, мне не сложно. - Я изучала этот вопрос: в таком автобусе по статистике самое опасное место - именно это. И по статистике, это самый опасный автобус - их уже давно постепенно выводят из эксплуатации.

Я закончила выражать свои мысли и посмотрела на мужчину, чьего имени по-прежнему не знала. Он точно хорошо меня расслышал? Или пока не видит логики?

- И... что? - не совсем понял мою мысль парень, но глаза его смотрели с любопытством, а настроение и правда ничуть не изменилось.

- И то, что если мы попадём в аварию, то я погибну точно, а вот вы - не факт. - Пояснила я, а потом добавила: - Только обратно я не поменяюсь, так и знайте!

Он хмыкнул. Судя по всему, меняться обратно после полученной информации он и сам не видел смысла.

- Ладно, - задумчиво кивнул парень, а потом поинтересовался: - Я что-то не совсем понял: это вы типа мне жизнь спасаете или пытаетесь так странно покончить со своей?

- Ни то, ни другое, - ответила я, охотно поясняя свой выбор: - Просто я всегда выбираю самые опасные места в транспорте, летаю авиалиниями с самой дурной репутацией и на самых старых самолётах... Ну, фишка у меня такая.

Парень задумался, а потом улыбнулся:

- Испытываете судьбу?

- Можно и так сказать, - пожала плечами я, словно до этого мне никогда не приходилось формулировать свои мысли на подобную тему. На самом деле приходилось. И не раз. Но снова и снова я обдумывала, как подоходчивее всё объяснить. - Но нет, холодно. - Вынесла вердикт я. - Судьбу испытывать - это не про меня. Понимаете, в чём суть: опасности всюду, а по сути жизнь ничего не стоит. Все мы всё равно умрём, разница лишь в том, что если это случится не трагически, то это будет тихая смерть, а если погибнуть в катастрофе, эпично, то государство здорово проспонсирует мою семью.

- У вас бедная семья? - вновь попытался понять мою замысловатую мотивацию парень.

- Да нет, нормальная, как все... - пожала плечами я. -  Просто это же не справедливо, мне так всегда казалось. Независимо от материального состояния моей семьи. И, если уж встревать во что-то подобное, то я бы хотела сразу умереть, а не остаться инвалидом. И потому я стараюсь занимать именно самые опасные места. Уж если что случится с транспортом, в котором я еду, то мне точно хана. Вот и сейчас - еду на утреннем рейсе, по обледенелой трассе...

- Я не удивлюсь, если сейчас выяснится, что Вам никуда не надо и Вы просто едете туда и обратно, чтобы не пропускать опасные метеоусловия, - хмыкнул мой сосед.

- Нет, - улыбнулась я. - Мне надо, в том и фишка! Я не рискую понапрасну, но мне ведь всё равно надо было бы поехать по этой трассе. Вы в курсе, что статистика аварий на ней растёт из года в год?

- Хм... Я даже не знаю, чего ответить. - Он потёр небритый подбородок в задумчивости. - Допустим, что-то есть в Вашей логике. Но зачем нарываться на трагедию? Выплаты и прочее не заменят Вас для ваших родных. Как же, например, Ваши родители?

- Они погибли давно, - ответила я. - Мне было двенадцать, и их машина ушла под воду, пробив ограждение на дороге и угодив в реку. Потому что столкнулась с трейлером, который вёл какой-то идиот. Я стала жить в семье тёти. А через неделю по новостям рассказали, что разбился самолёт. И знаете, всем семьям погибших выплатили немалые деньги: и от авиакомпании, и от государства. Им все сопереживали, все страдали вместе с ними, поддерживали и так далее. Я стала наблюдать за подобными случаями и решила, что самый лучший способ погибнуть - попасть в массовую катастрофу. Считайте, это всё - результат детской психотравмы, как сейчас модно говорить. Подобные случаи не могут не отложить отпечаток на мировоззрение, Вы согласны?