– Эй ты, «реально»! Куда зенки наставил? Коз-зел!

Клиент чаевых не дал.

А Ники чаевые сыпались как из рога изобилия. Кожаная куртка заправщика мелькала между машин, от одного бензобака к другому, к кассе и обратно. Касса, само собой, за дополнительное вознаграждение, для ленивых водителей: кто захочет в такой мороз покидать теплый салон.

– Волка ноги кормят, – констатировал Злат в перерыве между клиентами.

– Не ноги, а руки. Иногда – голова, – напомнил менеджер на всякий случай. – Ты оповестил наших об операции «Мир»? План ясен?

– А как же, реально! «Миру» – мир, – сострил Злат. – Завтра чуть свет приеду, – пообещал, направляясь к подъехавшему клиенту.

Следующее утро, последнее в уходящем девяносто втором, выдалось холодным и солнечным. Значит, новогодняя ночь будет традиционно морозной и звездной.

Лихо пролетев по Садовой мимо желто-коричневого здания с развевающимся американским флагом, оранжевый «Мустанг» Ники свернул в короткую узкую улочку между боковой оградой американского посольства и гостиницей «Мир». В ней любят останавливаться иностранные гости: удобно.

Улочка упирается в широкий проезд, строго напротив Горбатого мостика. Традиционное место митингов и демонстраций. Белый дом-то – вот он, рядом. Протест должен быть услышан.

Сегодня, несмотря на мороз, тоже собрались какие-то люди.

Сдав назад, «Жигуль» остановился на пересечении узкой «посольской» улицы и еще более узкого переулка, огибающего с тылу гостиницу «Мир», а другим концом упирающегося в Новый Арбат. У посольства, занимающего целый квартал, парковка, само собой, запрещена. Заблокировать переулок своими машинами и отсечь случайных халтурщиков здесь проще простого: пусть не суются в чужие точки.

Высокая колокольня давно недействующего храма нависала прямо над оранжевым «Жигулем». Залезть бы на верхотуру и наблюдать за посольским двором. Так близко: плюнь – долетит. Впрочем, и отсюда видно – и двор, и постройки, и выходящих из них американских обитателей. Прилегающие к посольству улицы и подъезд к гостинице «Мир» – тоже как на ладони. Удобное место.

До начала разъезда «мирных» гостей еще больше часа. Но руководитель операции дол – жен все проверить: мало ли что?

Дежурный администратор гостиницы – свой человек в Гаване. Тут все схвачено и уплачено. Он сообщил: «Отъезжающих очень много». Так что работы хватит всем, и цепочка машин в переулке получится запланированно длинной. Стратегия отработана до мельчайших деталей, сбоев быть не должно. Остается еще раз объехать поле сражения, осмотреть будущий плац. Никин «Мустанг» медленно двинулся по переулку.

Нестройная колонна демонстрантов в оранжевых шарфах и с красно-оранжевыми транспарантами пересекала площадь, направляясь к Горбатому мосту у Белого дома. Там их поджидали прибывшие ранее участники митинга. Такие же ало-оранжевые. Высокий мужчина, судя по всему лидер, направил в сторону Белого дома металлический рупор-матюгальник и крикнул: «Сво-бо-да! Сво-бо-да!» Остальные его поддержали, и это сладкое слово «свобода» покатилось по площади. «Демонстрантов тут еще не хватало! – беспокоился исполнительный директор Ники. – Не сорвали бы нашу операцию!»

Но, судя по двум равнодушно зевающим милиционерам, приставленным следить за порядком на массовом мероприятии, митинг был санкционированным, так что народу будет немного. Не сорвут.

К «Миру» уже подъезжали профбаловцы: «волги», «жигули», «фольксвагены». Парковались, как и было условлено, в узком проулке сзади гостиницы. Пока шло все по плану, все путем.

И вдруг со стороны трехлистника бывшего СЭВ показались два бело-голубых «Икаруса». Они медленно проплыли по белой площади и остановились напротив «Мира». Водитель первого «Икаруса» высунулся из машины, стал рассматривать подъезд к гостинице. Однако увидел вереницу «волг» и «жигулей», запрудивших переулок, и сделал знак второму, сложив руки крест-накрест. Тот понимающе кивнул, остановился – ближе не подъехать.