Шемаханская, покачав головой, звонит в колокольчик. Входит ассистентка с подносом в руках. На подносе небольшой стеклянный флакон с неизвестной жидкостью и какие-то бумаги. Оставив поднос на столе, она уходит. Шемаханская берёт в руку флакон:

Это средство непростое, надо знать, как применять,

Свойства этого настоя могут сильно повлиять…

Голос сказительницы:

А Иван уже не слышит, размечтался дуралей,

Как он без хлопот излишних назовёт женой своей

Знаменитую певицу, приведёт в родимый дом,

Как зайдут они в светлицу, сядут рядом за столом,

Как разинет рот ворчливый в изумленьи его мать

И начнёт его счастливо вместе с Ксюшей обнимать:

Ай, мол, Ваня, сын мой статный, как ты ловок и хитёр,

Как ты кавалерам знатным и богатым нос утёр.

На пиру едят рассольник, мёд и пиво по усам,

А тот гвардии полковник с горя застрелился сам.

Слова сказительницы о Ванькиных мечтах иллюстрируются соответствующими образами. В мир его сладостных грёз кое-как прорываются слова Шемаханской:

Слышишь ты меня, мечтатель? Должен изловчиться сам

Дать ей ровно сорок капель, действуй строго по часам,

И тогда её к личинам на подобие твоей,

К молодым таким мужчинам повлечёт всего сильней.

Снова голос сказительницы:

Дурачок-то всё кивает, пропустив мимо ушей,

Он в мечтах уж обнимает стан зазнобушки своей.

И снова Ванькины мечты прерываются словами Шемаханской:

Драгоценный мой, послушай, ты всё понял или нет?

Блаженно улыбающийся Ванька утвердительно кивает.

Шемаханская (скептически): Ну, тогда на всякий случай подпиши-ка документ:

Инструктаж, мол, был прове́ден про ответственность сторон,

И что о возможном вре́де ты ведь был предупреждён.

Иван, не читая, подписывает все бумаги, отдаёт деньги, хватает флакон и радостный уходит:

Благодарствую! Надеюсь, Ваш поможет мне товар.

Шемаханская (вдогонку):

По инструкции ты действуй, не вернём мы гонорар,

Если правила нарушишь, если сделаешь не так.

Иван, (выходя из дверей):

Сделаю как можно лучше – я же всё же не дурак!

Иван с радостной улыбкой сбегает по лестнице и, не чуя под собой ног, несётся по улице под голос сказительницы:

Как на крыльях прилетает дурачок к себе домой

И, инструкций не читая, достаёт флакончик свой.

Иван (уже дома, почёсывая затылок):

Что она там мне сказала? Вроде должен выпить сам

Под часами сорок капель или лучше сорок грамм,

Да не сорок, а сто сорок, чтобы крепче пробрало,

Стану ей тогда я дорог, как для греков Аполлон.

Целует висящую у него на стене афишу с лицом Ксении, ставит табуретку под настенными часами, садится на неё и выпивает всё содержимое флакона, морщится, но не закусывает, чтобы не ослаблять эффект.

Раздаются некие звуки, изображающие действие волшебства. Иван меняется в лице – оно приобретает нетрадиционное выражение в голубых тонах. Он берёт зеркало и влюблено смотрит в своё отражение: «Ах, душка!» Гладит пальцами своё отражение, а затем начинает краситься маминой косметикой.

В итоге, ещё более довольный собой выставляет своё распрекрасное лицо на всеобщее обозрение в окно. А, выглянув в окно, замечает идущих по улице двух парней, причёсанных и одетых примерно, как он сам, но только без какой-либо косметики. Выкрикивает слащавым голосом: «Мальчики! Я иду!», и выбегает из дому.

Перед глазами остаётся незапертая дверь. Через некоторое время слышится недовольный возглас одного из парней: «Отвали, придурок!» Затем раздаются звуки ударов, и ещё некоторое время спустя в эту же дверь возвращается Иван с разбитым носом, ложится на постель и начинает рыдать.

И снова в окне сказительница Матрёна (фингал почти незаметен):

День-другой уже проходит, всё бы вроде ничего,