Девочка лежала, раскинув руки в стороны и свесив одну ногу с матраса. Одеяло сбилось в кучу, а подушка упала на пол. Из полуоткрытого рта вырывалось мерное дыхание. Ночная рубашка ярко белела в темноте спальни.

– Она кажется такой невинной, – прошептал Кэмерон. – Глядя на нее и не подумаешь, что она одной лишь своей манерой говорить может свести человека с ума.

– Постоянная болтовня свидетельствует о том, что вы ей понравились, мистер Андруз. Алексия действительно во многом невинна, и я прикладываю все силы к тому, чтобы она оставалась такой подольше.

Кэмерон повернул голову, и Жозетта вновь ощутила исходящий от него жар, волнами прокатывающийся по ее телу.

– Можете называть меня по имени.

Даже в темноте от его завораживающего взгляда по спине Жозетты пробежали мурашки, а сама она почувствовала себя так, словно на нее наложили какое-то сладкое заклятие. Ей просто необходимо было взять себя в руки и собрать воедино бурлящие в груди и разлетающиеся во все стороны эмоции.

– Вы тоже можете называть меня Жозеттой, коль скоро нам придется проводить немало времени вместе, чтобы решить судьбу Алексии.

Кэмерон провел рукой по волосам.

– Ей тринадцать лет. Она совсем большая. Не понимаю, что я могу решить. Кроме того, по вашим словам, ей весьма импонирует образ жизни бабки. Боюсь, тут поздно что-либо изменить.

– Напротив. Вполне возможно, что вы появились как раз вовремя, чтобы спасти ее от судьбы, мысль о которой мне так ненавистна.

Взгляд Кэмерона скользнул по комнате. Он не пропустил ни свисающей с потолка хрустальной люстры, ни кремово-голубых штор и обоев, ни мягкого ковра на полу.

– Я бы ни за что не подумал, что у нее такая комната. Так почему, скажите на милость, она предпочитает жить в лачуге на болотах?

Кэмерон перенес вес с одной ноги на другую, сунул руки в карманы и тяжело вздохнул.

– Послушайте… я хочу сказать, мне очень жаль, что с вашей сестрой произошло несчастье. Я и понятия не имел…

Алексия перевернулась на бок, и с ее губ сорвался тихий стон.

– Тише. – Жозетта не собиралась прикасаться к Кэмерону. Она хотела лишь поднять руку и призвать его к тишине. Однако в полутьме спальни она не поняла, насколько близко от него стоит, поэтому ее ладонь легла на его крепкую мускулистую грудь, источающую жар сквозь тонкую ткань сорочки. Жозетта отдернула руку, как если бы вдруг обожглась.

– Нам лучше уйти, иначе мы ее разбудим, – прошептала она.

Кивнув, Кэмерон отошел в сторону, чтобы пропустить вперед хозяйку дома, а затем они вместе спустились по лестнице.

– Что привело вас сюда в столь поздний час? – спросила Жозетта, хотя уже догадалась о причине. – Не хотите чего-нибудь выпить? Мой бра… У меня в гостиной есть напитки.

– Благодарю вас. С удовольствием. – Кэмерон последовал за Жозеттой в гостиную. – Сегодня я переехал в свой дом во Французском квартале. И когда вернулся туда после обеда у Антуана час назад, обнаружил на подушке свои карманные часы. Откуда маленькая воровка узнала, что я съехал из отеля? – Кэмерон вновь провел рукой по волосам. – Но дело не в этом. Меня немало возмутила мысль о том, что она в одиночку бродит по улицам города после захода солнца.

Закусив нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, Жозетта указала гостю на кресло и подошла к резному шкафу.

– Прошу вас, сэр.

Однако Кэмерон предпочел опуститься на диван в опасной близости от подушки, под которую Жозетта неосмотрительно спрятала пустой бокал Рене. Ее сердце на секунду замерло. Господи, ну зачем она это сделала?

Кэмерон подался вперед и обхватил колени руками.

– Это лед в том кувшине?

– Мне привозят его с севера. В доме есть подвал, в котором он хранится под стогом соломы почти все лето. Осталось не так много, но и этого хватает, чтобы спасаться от жары.