– Придется потерпеть!

– Ну ты же капитан корабля! Ты должен знать!

Гапи замолчал. Он надел наушники, закрыл глаза и сел в кресло.

– Мэри, с тобой все в порядке? – спросила женщина.

Девушка кивнула головой.

– Вот славно, не будешь больше бегать одна по незнакомым местам, я тебя не отпущу. А с раной что? Покажи мне, что с твоей рукой?

Мэри сняла перевязку, там почти ничего не было видно, кроме очертаний ранки.

– Ну вот, я же говорила, что эта специальная мазь быстро заживляет повреждения на коже. Не зря я ее прихватила. А вот наш капитан очень часто забывает о таких простых и важных средствах.

Сирена взглянула на Гапи, но он, к счастью, ее не слышал.

– Что мы будем сегодня есть? – спросила Мэри.

–Надо подумать, – ответила женщина, покашливая.

…Джеймс понимал, что выбраться обратно будет проблематично. Зазвонила рация: «Прием, Джеймс, где Вы?». Но солдат решил не отвечать, думая, что так будет лучше. Он дотрагивался до частей стен в надежде найти хоть какой-нибудь потайной выход. Однообразные коридоры тянулись по разные стороны. Синеватый свет от лампочек «холодил». Джеймс старался просматривать потолок, но казалось, что там не было ни люков, ни чего-то подобного. Засохшая кровь на рукаве еще больше придавала ему образ военного человека, хотя в душе он никогда не стремился воевать.

Солдат остановился. В воздухе было мало кислорода, он глубоко дышал. Достав боевой нож, он заметил на нем мелкие слова: «Моему лучшему другу». Ему стало теплее от этого. Подержав еще некоторое время предмет в руке, он положил нож на место. Остаться одному означало воевать с собой, со своими предубеждениями, страхами, нерешительностью. И сейчас он находился в этом состоянии, когда никто другой не мог решать за него, что делать и куда идти.

Пытаясь быстрее выбраться из лабиринта, он решил двигаться по правую сторону. Но тупики следовали за тупиками. Джеймс все время кружился, чувствуя глубокую досаду. Лампочки ему уже надоели до такой степени, что он прицелился и разбил две. Мелкие осколки стекла разлетелись в разные стороны. Участок стал темнее и мрачнее. Солдат присел спиной к стене, положил рядом винтовку и закрыл глаза. Сердце сильно стучало, беспокойство постепенно овладевало солдатом. Чтобы отвлечься он начал напевать мелодию известной песни одной рок группы. Солисты этой группы уже давно покинули Землю, но их музыка все еще нравилась многим людям на планете. Винтовка была в отличном состоянии, он бережно почистил ее тряпкой. «Моя верная подруга», – промолвил Джеймс, ласково гладя ее по черной поверхности. Через минут десять он встал, попрыгал на месте, размялся и пошел дальше. Выбранная в начале тактика движения принесла свои плоды: он, наконец, нашел странный проход, отличающийся от других. Там не было видно фиолетовых плит и синеватых лампочек, только темно-серые стены уныло маячили впереди. Осторожно ступая и идя вдоль стены, солдат заметил иероглифы. Только теперь их цвет был не черный, а темно-синий. Иероглифы не содержали ни грамма полезной информации, они были чужими для Джеймса. Коридор имел небольшие низкие двери одинакового размера. Он решил открыть вторую. Дверь тяжело отворилась, в коридор просочился свет. Он пролез внутрь в большое помещение. Вдоль стен стояли стеклянные капсулы с разными жидкостями. Тянулись небольшие трубки. Пол был выложен плиткой коричневого и серого цвета. Джеймс посмотрел назад и увидел свои следы. Он вернулся, протер подошву ботинок, вытер отпечатки и спокойно прошел дальше. Но капсулы содержали не только жидкую субстанцию. Присмотревшись внимательнее, он заметил мелкодисперсную структуру. Жидкости были разного цвета: от блеклого песчаного до темно-зеленого. Выйдя за угол, он понял, что помещение заканчивается – глухая стена мрачно стояла на пути. «Все, пришел, – подумал солдат. – Куда же идут эти трубки? Может, выращивают здесь что, совсем непонятно». Возвращаясь обратно, он услышал тихие шаги…