‒ Ты никогда мне этого не говорил, ‒ тихо ответила Софа.

‒ Зато теперь сказал.

Внизу в парке зажигали фонари.

‒ Мне кажется, ты просто хочешь испортить мою свадьбу, ‒ задумчиво сказала Софа.

‒ Да нет же. Если бы я хотел испортить твою свадьбу, я бы взорвал торт, например. Или подмешал бы что-то в фейерверки. Вы же будете делать фейерверки? Можно добавить туда вытяжку из семян пустырника, тогда от их запаха всех будет клонить в сон. Да я знаю миллион способов, которыми можно испортить твою свадьбу!

‒ Я поняла. Да, очень доходчиво.

‒ Прости! ‒ выпалил я.

Разговор у нас очевидно не клеился. Но я не готов бы сдаться так просто.

‒ Ты просто хочешь выйти замуж мне назло!

Она покачала головой.

‒ Нет, вовсе нет. С чего ты так решил?

‒ Не знаю, я часто делал что-то тебе назло.

‒ И что же? ‒ быстро спросила Софа.

‒ Ну, на самом деле ‒ почти всё, ‒ честно сказал я, ‒ я всё делал или тебе назло, или чтобы впечатлить тебя, или чтобы не думать о тебе.

Софа стояла очень близко, облокотившись на перила. Очень близко, но поцеловать её мне было нельзя. А через час ‒ будет уже совсем нельзя навсегда.

‒ Софа, ты просто не можешь так со мной поступить. Без тебя ничто для меня не имеет смысла. Всё золото ‒ будто золото дураков.

Фонари уже все горели, парк был полностью освещён.

‒ Хорошо, ‒ вдруг сказала Софа, ‒ я согласна.

И в следующую секунду мы уже спускались по пожарной лестнице. Потом побежали по саду. Софино белое платье хлопало на ветру.

‒ Всё, я больше не могу, ‒ сказала Софа, когда мы вышли через боковую калитку. ‒ Давай вот тут посидим на скамейке.

‒ А твой жених? ‒ спросил я. ‒ Он не будет гнаться за нами?

‒ Не думаю. Вообще-то это актер. Господин Ненайденко из Императорского театра. Хорошо, что ты в театр не ходишь. А то бы узнал его.

‒ Из театра? То есть ты наняла его, чтобы он играл твоего жениха?

‒ Ну да. А то сколько бы ты ещё собирался.

‒ Так что ‒ и свадьба была ненастоящая?

‒ Нет, свадьба как раз вполне. Все приготовления обошлись мне довольно дорого. Так что придётся тебе сделать очень много твоего лёгкого пористого материала. Но только не пирита, хорошо? С золотом дураков нам пора покончить.

Он себя потерял, кто знает, когда, в какой именно час, день, неделю, месяц или год.

Ф. Скотт Фицджеральд. Ночь нежна

Наверное, я находился в одном из тех редких мест, где парень, сосредоточенно разглядывающий землю под ногами и время от времени бросающий взгляд в экран телефона, не вызывал особых подозрений. Удивительно, что эта мысль вообще пришла мне в голову. Наверное, слишком много подобного стало мелькать в новостной ленте. Чуть позже, понаблюдав за окружающей обстановкой, я пришел к выводу, что глупо что-то прятать там, где каждый уголок земли, не говоря уже о деревьях, обыскивается неугомонными в своей прожорливости существами – белками.

Уже несколько минут я петлял на пятачке среди елей с обломанными нижними ветками, пихты с густой треугольной кроной и хлипкой березы, затесавшейся между ними. На экране телефона, словно на пиратской карте сокровищ, горел красный крестик. Парк, знаменитый своей многочисленной диаспорой белок, стал очередным местом, куда меня привела возлюбленная.

Навигатор уверял, что я нахожусь в правильном месте. Так где же фигурка? Теплое дуновение воздуха взлохматило мои волосы и принесло беспокойные мысли. Может, ее унесло ветром?

За это время мимо прошли несколько человек. Особенно мне запомнились две крашеные блондинки, одна из которых катила прямо по корням деревьев двойную коляску. Наверное, с детства приучают двойняшек к ухабистым дорогам. Ее спутница – платиновая блондинка в розовой кепке с надписью «ICON» – отвлеклась от телефона исключительно для того, чтобы сквозь угольную подводку смерить меня тяжелым взглядом.