– Дэйв говорил, что за зарослями живут они. Но он утверждал, что мы в безопасности.

Бэйли молча рассматривала меня, вертя ручку между пальцами. Тогда я решила продолжить свой отыгрыш:

– Мне было сказано, что о темных нельзя говорить. Поэтому я не спрашивала. – Чтобы поддержать версию о том, что любые разговоры о темных доставляют мне дискомфорт, я схватилась за лоб. – Вы утверждаете, что к моему дому могут пробраться темные? Вы хотите сказать, что, даже находясь в своей квартире ночью, я не в безопасности, и эти чудовища могут навредить моему ребенку?!

Все свои эмоции я превратила в то, что светлые хранят в своем сердце и считают правильным – в ненависть к темным, в страх и отвращение.

Осталось начать лить слезы, чтобы показать себя слабой и беззащитной, что я и сделала. Женщина соскочила со своего места и, принося множество извинений, вручила мне стакан воды.

– Я совершенно не это имела в виду, – говорила она, поглаживая мое плечо, словно меня должно было это успокоить. – Прости, твоей семье ничего не угрожает.

Опустошив стакан, я поставила его на стол.

– Не понимаю, что на меня нашло. Но когда вы сказали о них, я почувствовала неконтролируемый ужас, – я говорила это, хрустя пальцами и опустив голову, словно действительно запутавшаяся в себе девушка.

– Еще раз прости. Мне очень жаль.

Больше к разговору о темных она не возвращалась и прекратила свои попытки докопаться до истины. Вместо этого она вручила мне лист, разделенный на восемь квадратов. Бэйли не дала мне времени прийти в себя и сразу перешла к делу.

– Ассоциативный рисуночный тест? – спросила я, заполняя анкету в бланке.

– Это формальность. С помощью него мы узнаем о некоторых чертах твоего характера и выявим отклонения от нормы, если они имеются, – подчеркнула она. – Мы проводим его со всеми пациентами, не переживай.

Я абсолютно ей не верила. Тест казался бестолковым и безобидным, но я насторожилась.

– Я могу… – Я чуть не сказала «отказаться», так как в конце анкеты требовалась моя подпись рядом со словом «согласен», но вовремя замолкла. Потому что светлая никогда бы даже не задумалась о подобном.

– Что ты можешь? – спросила у меня Бэйли.

– Могу ли я попросить у вас добавить кипятка в кружку? – Я скромно улыбнулась, кивая в сторону своего чая. – Боюсь, он уже остыл.

– Да, конечно.

Она улыбнулась в ответ, и как будто искренне. Я даже в один момент растерялась и чуть не пошла на поводу у ее притворства.

Когда мы обе с ней были готовы приступить, я поставила подпись и сконцентрировалась на светлой части внутри себя.

«Я не серая. Я светлая. И мыслю, и веду себя как светлая», – проговорила я про себя, прежде чем начать рисовать первый рисунок – лучистое солнце в небе.

Дэйв забрал меня из больницы и привез домой, несмотря на мои возражения, что я вполне могу добраться сама. После произошедшего со мной он стал чересчур внимательным и заботливым. Даже когда я доказала ему справками, что в полном порядке, он не успокоился. В какие-то моменты муж перегибал палку с опекой.

– Я действительно могу сама себе разогреть поесть, – сказала я, когда Дэйв заставил меня лечь в постель, несмотря на голод. – Но все равно спасибо.

Он быстро положил мне еды, вернулся в комнату с тарелкой и полотенцем и спросил:

– Рисовала, говоришь? И все?

– Да, ничего интересного. И, опережая твой вопрос, результаты мне пока что не сказали. – Я принялась с удовольствием уплетать ужин.

– Тебя это не напрягает?

– Если я буду думать обо всех возможных угрозах, то просто сойду с ума и откинусь в этот же момент. Я весьма впечатлительна, если ты вдруг не знал.