– Ты жалок! – В каждом слоге слышалось презрение. С едва сдерживаемой яростью Эмбер дошла до другой двери, открыла ее и исчезла в полутемной комнате.

Казим вспомнил о ребенке. Раздражение и ярость стали еще сильнее. Почему Эмбер живет здесь, разделяя тесную квартирку с матерью-одиночкой, которая работает стриптизершей?

Казим попытался собраться с мыслями. Он сжал кулаки и закрыл глаза, призывая на помощь контроль.

Через некоторое время он почувствовал, что успокоился, и приоткрыл дверь, чтобы увидеть Эмбер, – она заботливо укрывала ребенка в маленькой кроватке. Малыш что-то пробормотал во сне, и Эмбер поправила его волосы, прежде чем поцеловать в лоб. Казим мало что знал о детях, но предположил, что мальчику года два.

Эмбер подняла глаза и увидела принца. Это заставило его ощутить намек на смущение – ведь он стал свидетелем интимного и нежного момента. Вмешался. Она была шокирована, но извиняться Казим не собирался. Он стоял и смотрел на Эмбер, желудок его переворачивался при мысли о том, что было бы, если бы он поддался желанию, если бы в результате первой брачной ночи появился ребенок.

Казим не хотел быть отцом, не хотел, чтобы его ребенок столкнулся с тем же, что и он, но в его положении отцовство – это долг. Он обязан произвести на свет наследника Баразбина.

– Если не возражаешь, – прошептала Эмбер еле слышно.

Казим решил подождать. Спальня ребенка действительно не место для дискуссий. Он закрыл дверь и ушел в вызывающую клаустрофобию кухню. В ожидании жены в его голове родилось множество вопросов.

Пару минут спустя Эмбер появилась на пороге. Она подбоченилась и держалась так, словно приготовилась к битве.

– Назови хотя бы одну причину, по которой я должна переживать из-за того, что обо мне судачат, беспокоиться о разрушенной, по твоим словам, репутации? – В ее голосе звучал вызов, но Казим отказывался отвечать на него.

– Причина – твоя семья.

Эмбер испытала боль.

– Я не видела своих родных со дня нашей свадьбы. «С того дня, когда они отказались от меня, словно я посылка с динамитом».

Когда отец отправил Эмбер в Европу, она умоляла мать о помощи, но из преданности пустыне та повернулась к ней спиной, как поступила и с родным западным миром. Для матери Эмбер браки по договоренности стали нормальными и приемлемыми. Она, казалось, стремилась забыть свое английское наследие и вместе с тем уничтожить то, что ее дочь приобрела в частной школе.

Следующие слова Казима вернули Эмбер в реальность:

– Итак, ты предала семью, чтобы приехать в Париж и работать в клубе.

Казим скрестил руки на груди, в его темных глазах сверкало обвинение. Эмбер решила, что он собирается снова издеваться над ней, заставляя признаться в том, что она стриптизерша, а не официантка.

Он правда думает, что она все бросила по собственному желанию? Эмбер подавила боль, как сделала это в день их свадьбы, и позволила ей переродиться в ярость. Если Казиму нравится обвинять ее, это поможет ей стать свободной. Он – мужчина, в которого она влюбилась с первого взгляда, мужчина, о браке с которым она мечтала. Но этот мужчина никогда не полюбит ее.

– Где я работаю и что делаю – не важно, – парировала Эмбер, жалея, что позволила ему войти в квартиру. Но они должны закончить начатый разговор. – Что важно, так это два человека, которые значат для меня больше, чем кто-либо. Я им нужна и желанна.

Был еще один человек, который позволял ей чувствовать себя нужной и желанной, – ее бабушка. Эмбер очень скучала по ней, когда та умерла. С тех пор как Анни и Клод вошли в ее жизнь, девушка впервые за долгие годы обрела счастье.