Я слегка откинула спинку кресла, предварительно убедившись, что не помешаю соседу позади себя, и закрыла глаза.

***

Проснулась я от того, что у меня затекли рука и шея. Музыка продолжала играть в наушниках, а я спала у Максима на плече. Правой рукой он обнимал меня, видимо, поддерживая, чтобы я не упала вниз. Сам он не спал и смотрел в иллюминатор. Его волосы были немного взъерошены, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а рукава слегка закатаны. Мне ещё никогда не было так уютно, как сейчас. Руку я практически не чувствовала, но шевелиться и терять этот контакт я не хотела. В конце концов, это не измена. Я просто уснула на плече у соседа. В автобусе люди часто засыпают, и могут уронить голову на плечо тому, кто рядом. По крайней мере, сейчас я очень старалась себя в этом убедить. Закрыв глаза обратно, не желая возвращаться в реальность, я слегка пошевелилась в надежде, что моя рука ко мне вернется и не станет портить этот приятный момент.

– Я знаю, что ты уже не спишь, – тихо сказал Максим, – я слышу, как изменилось твоё дыхание, – руку он так не убирал.

– Тогда почему ты обнимаешь меня? – спросила я хриплым после сна голосом.

– Потому что ты этого хочешь, Вика, – он повернулся ко мне, – а я не против твоих желаний.

Чёрт. Возьми. Его взгляд был настолько обжигающим, что в этот самый момент мои желания были далеки от объятий. Намного дальше, чем он себе это представлял.

Погода в Турции была жаркой – ослепительное солнце, ни единого облачка на небе, воздух замер, не двигаясь. И потрясающий запах турецких сладостей. Улыбка сама собой озарила моё лицо. Это был не только запах сладостей – так пахнет свобода. Ступив на турецкую землю, я почувствовала именно свободу. Убрав волосы в высокий хвост, я сняла кофту, оставшись в майке и джинсах, и достала телефон, чтобы позвонить Кириллу. К моему удивлению, он был в хорошем настроении и пожелал мне удачи в работе, несколько раз напомнив, что он меня очень любит, будет скучать и жалеет о том, что мы поссорились.

То, что происходило в самолёте с Максимом, сейчас казалось каким-то миражом. Может быть, я вообще все это придумала?

– Максим? Да этот бабник ни одной юбки не пропустит, – услышала я голос позади себя, и резко обернулась. Это были незнакомые две девушки, не из нашей группы, – слишком красив, чтобы быть настоящим, – снова услышала я.

Может быть, речь шла о другом Максиме? Сколько здесь Максимов? Сердце подсказывало, что речь шла именно о том, кто сейчас занимает все мои мысли. Тогда его поведение легко объяснить. Причина не в том, что я ему понравилась. Причина в том, что ему нравятся все. Хорошо, что я не в юбке, а в джинсах. В них забраться труднее. Внезапно меня нагнала какая-то девушка с ярко-рыжими волосами.

– Вика, да?

– Да, – я кивнула, – а ты?

– Я Катя, – она махнула головой, откидывая кудрявые волосы назад, – тоже первый раз в рекламном туре. Как приедем в отель, нас будут заселять по парам. Не хочу оказаться в номере с какой-нибудь занудой, которая будет ложиться спать в восемь вечера и запирать номер на ключ. Предлагаю заселиться вместе.

– А вдруг я тоже зануда? – засмеялась я.

– Не, я зануд за версту чувствую. Ты точно не одна из них.

– Вместе так вместе, – пожала я плечами, – а откуда ты знаешь про заселение парами?

– Услышала, как говорил наш гид…блондин, красивый такой…

– А, Максим?

– Ты с ним знакома? – тут же спросила она меня, – он такой красивый, такой эффектный, я бы с ним…

– Знакома, – кивнула я, проигнорировав её «я бы с ним», – по слухам, он жуткий бабник, не советовала бы тебе с ним связываться, – я почувствовала какую-то странную ревность. Макс не мой парень, но то, что было в самолёте…я бы повторила. Катя очень эффектная, и, если Максим бабник, то эту юбку он точно не пропустит. А юбка у Кати была короткой, открывающая стройные и красивые ноги.