Смотреть на это было невыносимо, но упрямая ведьма меня близко не подпускала, отказываясь от любой помощи. Вбила себе в голову, что никто не сможет полюбить обезличенного мага, а мои чувства и вовсе навеяны приворотом.

– Ты всё сделал правильно, – неожиданно произнёс Дагман, – а правду расскажешь позже, когда она будет готова её услышать. Уверен, родители девушки тебя поддержат, и после возвращения Тени вы все будете вспоминать этот случай с улыбкой.

– Это пророчество? – с надеждой уточнил, вспомнив о скрытых талантах наставника.

– Жизненный опыт, – поправил меня паук, – я слишком хорошо знаю, каково это – смотреть на землю и не видеть собственной Тени. Не чувствовать второй ипостаси и понимать, что ты лишился не только верного спутника и защитника, а части души!

Файсаль качнулся на паутине и, уменьшившись в размерах, спустился вниз, прямо на плечо Дагмана.

– В некотором плане, мне было намного проще, чем Катарине, – продолжил маг, – о моём позоре никто не знал. Меня просто считали мёртвым, а я прятался в трущобах Старого города под чужим именем, по капле собирая свою магию и сущность заново. Я мог вернуться, никому ничего не объясняя.

– Ты… сможешь поговорить с ней? – осторожно начал я.

– Нет! – В голосе Дагмана проскользнули рычащие нотки, а Файсаль вновь начал увеличиваться в размерах, словно предупреждая, что разговор окончен.

– Тебе не обязательно показываться Катарине. Можешь набросить морок… – В жёлтых глазах наставника заплясали алые искры, я ходил по краю, но рискнул продолжить: – Одна встреча! Я предупрежу её о вопросах, которые нельзя задавать.

– Это долг? – нахмурился паук.

– Нет, – покачал головой, – я бы никогда не стал шантажировать друга тем, что когда-то оказал ему помощь. Это личная просьба.

Наставник ещё больше помрачнел, а мне захотелось завыть волком. Чтобы помочь любимой, приходилось лезть в душу учителю, уговаривая его обнажить перед Катариной старые раны.

– Понимаю, что прошу слишком много, но ты единственный можешь помочь ей. При всём желании, я не понимаю и сотой доли того, что чувствуют обезличенные. Пытаюсь, делаю всё, что могу, но… этого недостаточно.

Ненавижу ложь, интриги… и по иронии судьбы каждый день сталкиваюсь с ними на работе. А теперь сам погряз в паутине недомолвок и двойной игры. Пусть и ради благой цели.

– Я… подумаю, – скрипнул Дагмар, задумчиво погладив свою Тень по спине, – а пока давай сосредоточимся на работе. Во время ночной вылазки Файсаль нашёл кое-что интересное, вам с Катариной пригодится эта информация.

Медитация не задалась сразу.

Вместо того чтобы успокоиться и погрузиться в транс, я ещё больше разнервничалась. И чем глубже пыталась дышать, тем сильнее меня всё раздражало.

Эмоции накатывали штормовыми волнами, разбивая на осколки ментальные щиты, которыми я окружала себя последние полгода. Мысли путались, а голова кружилась от ярких, давно забытых ощущений. И, что самое интересное, мне это нравилось…

Да, я злилась на себя и Сантьяго, переживала, что не справлюсь с поставленной задачей, но в то же время снова чувствовала себя нужной!

Больше не хотелось жалеть себя, оплакивая прошлую жизнь. Злость вытеснила даже боль и страх, а перед глазами стоял лишь образ моей крылатой красавицы и бесконечные пушистые облака.

Буря эмоций постепенно стихала, и я представляла, как моя Тень вновь превращается в изящную серебряную драконицу, как мы парим в небесах, обгоняя ветер…

Пока это лишь мечты, но они придавали мне сил и помогали восстановить душевное равновесие. Хотя по-прежнему хотелось чем-нибудь стукнуть Сантьяго за его наглость!