Чтобы получше рассмотреть ее лицо, он нагнулся, для чего ему пришлось широко расставить ноги-тумбы, приподнял за подбородок ее голову. Возникшая было у нее с его появлением слабая надежда тут же исчезла, едва она подняла на него глаза. Его волосатый живот мешком висел над ней, едва не касаясь пахом ее лица. Она в ужасе отпрянула к машине. Но Альберт уже не видел этого. Он выпрямился и визгливо закричал на Стаса:

– Сколько раз я предупреждал тебя, чтобы ты не привозил сюда уличных шлюх. Хочешь приключений на мою жопу? Я тебе сказал, кто у нас сегодня. А если она и с ним сотворит тоже самое? Немедленно убрать! Как можно дальше и без последствий. Этого еще мне не хватало!

Восприняв слова Альберта как приказ ее отпустить, Надя быстро, как сумела, поднялась и попятилась в сторону. Но Стас преградил ей ногой дорогу.

– Боюсь, нельзя ее отпускать, – сказал он Альберту. – Этот кретин, – он указал на Кролика, – успел лишить ее невинности пальцем, чего она ему не простит, а заодно и нам. А что касается шлюхи… – Он рывком сорвал с Нади жакет вместе с кофтой и, заломив ей за спину руки, повернул лицом к Альберту. – Ты много видел таких шлюх?

Альберт подскочил вплотную к Наде и уставился на ее грудь. Он поиграл пальцами с сосками и вдруг суетливо стал снимать с нее юбку, дергая вниз. Руки Нади были заломлены за спину, она подняла ноги и толкнула Альберта в живот. Не ожидавший этого, он отпрянул назад, не устоял и, смешно взмахнув руками, сел на землю. Кролик хихикнул и вместе с Рыжим и еще одним стриженым парнем в спортивном костюме кинулся его поднимать.

– Пустите меня! – закричала Надя. – Не имеете права меня держать! Я не хочу с вами.

Еще сидя на земле, Альберт повернул голову к дому, затем к Наде, прикрыл рот ладонью, показывая, чтобы она замолчала. Но она продолжала кричать:

– Отпустите меня! Я не хочу! Помогите!

Когда Альберта подняли, он приказал свистящим шепотом:

– Запереть! И чтобы мне без звука! Завтра я сам с ней разберусь. До меня к ней не прикасаться! Шкуру спущу!

В подтверждение своих слов он подскочил к Кролику, взмахнул вверх-вниз руками, как при рубке дров, и, не глядя, как тот осел на колени, скрылся в двери.

Брыкавшуюся и кричащую Надю подняли и отнесли в пристройку слева. Там ее бросили на кровать, прижали к матрацу. Боясь, что ей опять заткнут рот вонючей тряпкой, он больше не кричала. Голая лампочка на потолке била ей прямо в глаза. Не имея возможности заслониться от света, она плотно зажмурилась, но глаза ее открывались на миг, и она видела жадные взгляды, устремленные на ее нагое по пояс тело. Наказ толстяка не трогать ее вселял в нее надежду, что они скоро уйдут.

Вдруг чьи-то руки стали стягивать с нее юбку. Это делал спортсмен. Вырвавшийся у нее крик Рыжий тут же прервал, зажав ей рот твердой, как кирпич, ладонью. Юбка не поддавалась, и спортсмен разорвал ее по шву. Снять с нее колготки и трусики ему помог Стас. Минуту ее молча разглядывали. Затем Стас сказал:

– Пошли. Голая она быстро присмиреет.

Дверь закрылась, свет погас, и Надя оказалась в полной темноте.

***

Она вскочила и, шаря по стене руками, стала искать выключатель. Его нигде не было. Не отыскала она и одежду, а нагота подавляла. Охватившая ее паника усилилась, когда она не обнаружила на кровати ни одеяла, ни простыни, чем можно было бы прикрыться, – один голый матрац. Она подошла к двери и потихоньку надавила на ручку. Убедившись, что дверь заперта, она залезла на кровать и сдвинула занавеску. Звездное небо было в клетку, как в тюрьме. Только там врагом номер один является время, а здесь – люди.