Дмитрий развивал эту тему: – Мне кажется, над Богом стоит Высший цензор, оценивающий всю информацию в съеденных чипсах, банках пива и мыльных пузырях. Благополучный Запад вспомнил о «в упор невидимой» Азии и Африке, только когда сотни тысяч беженцев ворвались в европейский Эдем. Пока в вашей стране не произойдут события, угрожающие благополучию сильных мира сего, никто ничего не узнает: люди боятся правду, спокойнее жить во лжи.

Светлана: – Я понимаю, что мы на краю Ойкумены и сегодня наш голос неслышен. А завтра обо всём придётся говорить в прошедшем времени: «было море, жили люди». Вообще история Мира непредсказуема. Сталин росчерком пера отдал Каракалпакстан Узбекистану. Будь мы, как прежде, Россией, многое решалось бы оперативно с помощью СМИ. Я пыталась заняться политикой. Но власть, не имея шансов обвинить меня в коррупции, распускает слухи о нетрадиционной сексуальной ориентации, поскольку в тридцать пять я ещё не замужем.

Дмитрий Новиков нашёл повод предать разговору шарм интимности и спросил: – А почему действительно в свои тридцать пять вы, такая умная, обаятельная, и не замужем?

– Да, да, как у Гоголя, «дама приятная во всех отношениях». – С улыбкой кивнула она. – А если серьёзно, то где их взять, женихов? Русскоязычные уехали, остались те, кто в пути на кладбище. Национальные кадры в быту своеобразны. Роль домашней прислуги «подай, прими, поди прочь» – не для меня. Таких, как ваш друг Темирхан, единицы. Это пожилые люди, прошедшие советскую интернациональную школу на фронтах Второй Мировой.

Начинаешь встречаться с женатым, сразу получаешь репутацию русской проститутки. А с такой репутацией насильно сажают в машину и, вдоволь поиздевавшись, выбрасывают голой на дорогу.

Она махнула рукой: – Замужество не простая история, как-нибудь в другой раз пожалуюсь на жизнь. Хотя вряд ли вам это интересно, вы сменили надоевшую тему гибели Арала и людей, связанных с ним. Это грустно.

– Так бегите туда, где ещё не разучились смеяться.

– Вы предлагаете мне, как маленькой девочке, закрыть ладошками глаза и поверить, будто ничего вокруг нет. Я не умею бежать без оглядки, я умею ждать, как в сказке спящая принцесса ждала поцелуя своего принца. (– А этот Дмитрий Новиков довольно симпатичный, – решила она, – не глуп, хорошо воспитан. Отец его занимался проблемами Азии на государственном уровне ещё при Советах. Отсюда держится уверенно, как раньше сказали бы, «барственно». По возрасту ей подходит – сорок четыре года. Разведён. Она посмотрела, когда оформляла паспорта. Чуть прищуренный цепкий взгляд человека, знающего цену жизни. Неплохо сложён, выше среднего роста. Располагающая к доверию улыбка. Брюнет, сохранивший седеющую шевелюру. Можно было бы увлечься. Хотя зачем я ему, только как интрижка в память о поездке?)

– Она не красавица, – думал Дмитрий, – но сколько природного шарма, сколько импровизации, искренности. Того, что называется породой, сквозящей в манере держаться, говорить, слушать. Родись она в другую эпоху, её портреты писали бы Боровиковский, Серов, Маковский, Крамской. Интересно, какая она в близком общении, в постели? При знакомстве с женщиной, помимо его воли, из инстинкта кобеля появлялся вопрос: – Я бы с ней переспал или нет? У него через эту оценочную категорию проходили женщины довольно широкого возрастного спектра.

Если женщина видит идущую навстречу элегантную шубку, ей хочется оказаться в ней. А если мужчина встречает интересную женщину, ему хочется оказаться с ней. Разница только в одном. Женщина с шубкой ищет массового внимания, а мужчина с женщиной ищет уединения.