– И я очень рада, что мы поспешили, – продолжала миссис Таунсенд. – И только когда мы высадились на английский берег, нам стало известно, что дата свадьбы уже назначена.

Мистер Грейвз, не желая потерять еще одного потенциального зятя из-за превратностей судьбы, потребовал, чтобы венчание состоялось, как только финансовое соглашение будет подписано. Но лорд Фицхью наотрез отказался. Он не может жениться, пока не закончит школу. Поэтому свадебная церемония была назначена на следующий день после окончания летнего семестра, до нее оставалось чуть больше двух недель.

– Наш брат прекрасный молодой человек – самый лучший из всех, – продолжала миссис Таунсенд. – Но он мужчина и поэтому ничего не знал о том, что необходимо делать в случае помолвки и свадьбы. Кроме того, он не мог руководить всем из Итона. Но теперь, когда я вернулась, мы быстро все уладим. Начнем с приема в саду, чтобы представить вас нашим друзьям, затем званый обед, чтобы отпраздновать помолвку, и, конечно, когда вы вернетесь после медового месяца, бал в вашу честь – то есть бал в деревне, потому что Лондон к тому времени опустеет.

Милли была крайне разочарована. Все оказалось совсем не так, как она предполагала. В ее сердце еще сохранялась тень надежды, вера в то, что прохладное отношение лорда Фицхью объясняется недовольством его родных тем, в какого рода брак он вынужден вступить, чтобы спасти их фамильное достояние.

Теперь, когда его сестры оказались добрыми и готовыми оказать поддержку, а миссис Таунсенд предложила использовать все свое влияние, чтобы помочь Милли войти в высшее общество, ей не на что было надеяться.

Этот брак уничтожит ее.

Она не могла бежать. Ей некуда было спрятаться. И свадьба должна была состояться через две недели.

Когда ее осенила спасительная идея, Милли только удивилась, как она не додумалась до этого раньше.

Или, возможно, додумалась за все те дни и ночи, прошедшие с тех пор, как стало ясно, что ей суждено стать женой лорда Фицхью. Пытаясь не зацикливаться на самом худшем, наверное, она планировала именно это.

Миссис Грейвз проснулась вскоре после того, как миссис Таунсенд объявила о своих планах относительно приема в саду, званого обеда и бала. Участия Милли больше не требовалось, и она могла свободно уточнять и улучшать свой план, притворяясь, будто прислушивается к обсуждению.

Потом подошло время вечернего чая и прогулки в павильон игроков Итона. Представление друзьям лорда Фицхью прошло для нее как в тумане. Милли была безмерно благодарна миссис Таунсенд, в чьем присутствии молодые люди с трудом могли произносить связные фразы. Не говоря уже о том, чтобы помнить, что лорд Фицхью не горит желанием жениться на этой серой мышке, которой их представляют.

Затем она попросила лорда Фицхью отойти на пару слов. Благодаря магнетическому влиянию миссис Таунсенд лорду Фицхью не оставалось ничего, кроме как отвести Милли на несколько шагов в сторону от возбужденных игроков в крикет, пытающихся произвести впечатление на его красавицу сестру. Шум окружающей павильон толпы обеспечивал Милли и ее жениху уединение, в котором они нуждались.

Он показался ей худощавее, чем она помнила, более настороженным, но голос его звучал спокойно:

– Чем я могу вам помочь, мисс Грейвз?

Неужели он всегда будет так говорить с ней, с этой педантичной отстраненной вежливостью?

– Я много думала о том, что вы сказали в тот день. Вы заставили меня лишний раз осознать, что меня принуждают к браку. У меня никогда не было другого выбора, я всегда знала, что единственный способ оправдать мое существование на этой земле – это стать средством, объединяющим имя Грейвзов с древним аристократическим семейством. Это нелепая цель. Но таковы уж обстоятельства нашей жизни, что мы должны забыть о себе и продолжать делать то, что от нас хотят, иначе нам обоим будет гораздо хуже. С вашим предшественником вопросов не было. Я должна была как можно скорее произвести на свет наследника. Но… могу ли я предположить, что вы не торопитесь стать отцом?