– Фиц, Боже мой, – проворковала она. – Вы в точности такой, как я запомнила. В точности.

– Все еще выгляжу девятнадцатилетним? – спросил он с улыбкой.

– Нет, конечно, нет. Вы взрослый зрелый мужчина. Но сущность ваша совсем не изменилась. – Она слегка покачала головой, как бы удивляясь. – Пойдемте, мы не можем продолжать разговор на ходу. Давайте присядем.

Для них уже подали чай. Изабелл налила обоим.

– Расскажите мне все, – попросила она.

– Расскажите мне об Индии, – одновременно сказал он.

Они оба улыбнулись. Он настоял, чтобы она первая вознаградила его своим рассказом, поэтому она начала. В Дели невыносимо жарко в апреле. Кашмир, похоже, самое прекрасное место на земле, особенно Шринагар на берегах озера Дал. И больше всего ей понравилась пища в Хайдарабаде. Он, в свою очередь, пересказал ей последние новости об их общих друзьях и знакомых – ухаживания, свадьбы, дети, скандалы – небольшие и крупные.

Так пролетел час.

Наконец она подняла свою чашку и посмотрела на него.

– Вы ничего не сказали о себе, Фиц. Как живете?

Как он жил?

– Не могу пожаловаться. – Он пожал плечами.

Взгляд Изабелл изменился и стал слегка насмешливым. В уголках рта играла улыбка. Как хорошо он помнил это выражение на ее лице – она собиралась сказать что-то «выходящее за рамки».

– Я слышала, вы пользуетесь большим успехом у дам.

Фиц опустил глаза. Из них двоих он всегда был более скромным.

– Это лишь способ провести время.

Встретиться и забыть.

– Значит, леди Фицхью очень благоразумная и понимающая особа.

– Она всегда отличалась здравомыслием.

– Когда я еще жила в Индии, доносились слухи, что вы с ней отлично ладите. Я просто не могла в это поверить. Но, полагаю, это правда.

Наконец-то они подошли к этому. К вопросу о его женитьбе. Лицо Изабелл помрачнело, она уподобилась человеку, взирающему на могилу друга.

– Для того, кто не имел права голоса в этом вопросе, – сказал он, – мне крупно повезло с женой.

– Значит… вы довольны, что женились на ней?

На этот раз он не отвел взгляд.

– Я этого не утверждаю. Вы знаете, что я готов был проползти по битому стеклу, чтобы жениться на вас, если бы обстоятельства сложились иначе.

– Да, – сказала она срывающимся голосом. – Помню.

Парадная дверь дома открылась, и донеслись звуки оживленного говора детей с последующим «шшш» от их няни.

– Прошу извинить меня. Я скоро, – сказала Изабелл. Она покинула гостиную и тут же вернулась с мальчиком и девочкой. – Позвольте представить вам Гиацинту и Александра Энглвуд. Дети, это лорд Фицхью, старинный друг дяди Пели и мамы.

Гиацинте было семь, Александр на год моложе. Оба были красивы, оба похожи на мать. Внезапно у Фица перехватило дыхание. Если бы все сложилось иначе, это могли бы быть его дети. И они не смотрели бы сейчас на него с хмурым любопытством и настороженностью, а бросились бы к нему с распростертыми объятиями, широко улыбаясь.

Они оставались рядом всего минуту, а затем покинули гостиную и удалились со своей гувернанткой. Изабелл задержалась ненадолго у двери, провожая их взглядом.

– Они так быстро растут.

Фиц сглотнул комок, внезапно подкативший к горлу.

– Вам всегда нравились имена Гиацинт и Александр.

– Да, верно. Гиацинт и Александр Фицхью, – прошептала она, и слезы подступили к ее глазам.

Изабелл снова села. Солнечные лучи заливали комнату сквозь раздвинутые занавески, вспыхивая искрами в золотом узоре блюдец. Она принялась вертеть чашку на блюдце, снова и снова. Изабелл никогда не могла долго оставаться в покое.

А затем она посмотрела на него, отважная, решительная Изабелл, какой он всегда ее помнил.

– Неужели уже слишком поздно вернуть себе часть того, что мы могли бы иметь?