Герман решил стать монахом, в благодарность Богу за спасение в море. Моряк осуществил свое намерение. И спустя полгода уже он, будучи послушником, перебирал четки, сидя на ступеньках крыльца монастыря и приговаривал: «Господи помилуй меня!». А через два года стал монахом Александром.
И вот потекла жизнь монаха в молитве и без суеты мирской. Спешить ему было некуда. В миру была суета и море житейское. А в монастыре было для него спокойствие и отдохновение. Монаху Александру больше нечего было бояться. Он знал, что все происходит в мире по воле Божией и Господь сбережет его. А в светском мире была суета, и монаху представлялось, что это тоже волны только, не океанские, а людские. В монастырь приезжали паломники к святому источнику, и тогда в эти дни в обители тоже возникала суета. Все куда-то спешили и торопились. Люди были словно бушующее море, но потом все возвращалось на свои места. И в конце дня монах Александр мирно засыпал. И в его голове звучал шум морских волн.
Чего не чувствуем, того не понимаем
Василий стоял перед дверьми храма. Он никак не мог набраться решимости войти туда. Он подождал немного на ступеньках, пока из храма выйдет его духовный отец – священник Алексий. Василий подбежал к нему:
– Батюшка, мне нужно поговорить с вами!
– Так говори! Чего молчишь?
Василий замялся:
– Видите, отец Алексий! Я не знаю, с чего начать.
– Ну, скажи что-нибудь. А потом посмотрим…
– Я узнал, что меня любит девушка. Но она не совсем здорова. Зина сидит в коляске. И я не испытываю к ней взаимности. И не знаю, как сказать об этом. Она словно отталкивает меня.
– Что же она не человек, по-твоему? Разве, у ней души нет?
– Есть, конечно. Но она ведь нездорова, и я не знаю, как Зину можно полюбить.
– Начни дружить. А там может любовь и получится. От любви нельзя отказываться. Не смей это делать! Слышишь меня, Василий!
Они медленно шли вдоль храма. Священник и Василий завернули за угол. Там была стройка возле храма и лежали бетонные плиты. Отец Алексий сказал:
– Василий, сдвинь хотя бы одну из них с места!
– Но это совсем невозможно, отец Алексий.
– Вот, именно. Не возможно. А теперь представь, что ты берешь эту глыбу и взваливаешь на плечи Зинаиды. И эта плита раздавит ее. Девушке и так приходится преодолевать очень много трудностей. А ты, если откажешься от любви еще ей горя в жизни добавишь. Но, к сожалению, чего мы сами не чувствуем, того не понимаем. А вразумимся только тогда, когда ощутим это сами. Может у Зинаиды такая чистая и светлая душа, что никто не будет тебя любить сильнее. Ни одна из женщин на Земле. И ты, Василий, если будешь любить искренне, забудешь о трудностях. Они для тебя отойдут не второй план, а может и на третий. Бог во всем поможет. И девушка преобразится от твоей любви. И быть может ей станет физически легче. Надеешься ли ты на Бога, Василий?
– Да, но как же быть?
– Если не надеешься, то ты маловер и трус. Иди с миром! Не отказывайся от любви! Попробуй дружить с Зинаидой, а там может любовь и получится постепенно.
Василий ушел. И через две недели отец Алексий встретил Василия возле храма. Он поинтересовался:
– Ну, как дела, Василий?
– Мы пока с Зинаидой друзья.
– Но значит, есть ещё надежда на твоё исправление! Не теряй её…
Несчастная
Лидия ходила по тропинке возле храма. Она прогуливалась по дорожке и никак не решалась зайти в церковь. Лидия считала себя не верующей женщиной. Столько на нее дома проблем навалилось. И дома и на работе.
«Если Бог есть», думала Лидия, – «допустил бы Он все это в моей жизни!» Из храма выходило много людей в воскресный день. Все они показались Лидии не такими несчастными, как она сама: кто-то улыбался, а кто-то беседовал с соседом. Лидии казалось, что уж несчастнее её никого и на свете-то нет.