Илоне было откровенно скучно. Она выспалась, температуры не было, да и в целом чувствовала себя намного лучше. Вздохнув, решилась побеспокоить Вадима. 

- Извини, пожалуйста, - войдя на кухню, осторожно дотронулась до плеча мужчины. Тот вздрогнул и повернулся к гостье. - У тебя есть карандаш и листок? 

- Карандаш? - переспросил Вадим. - Какой карандаш? 

- Обыкновенный. Простой, - смущенно пояснила девушка. 

- Нету. Вот ручки и лист А4. Пойдет? - удивленно уточнил. 

- Да, нормально, - кивнула Илона, беря со стола необходимое.  

Вернувшись в гостиную, взяла с комода какой-то журнал, явно технической направленности. Устроившись на диване, положила журнал на колени, на него лист бумаги. Ручкой рисовать она не любила: легко смазывается, не сотрешь и толщину линий держать неудобно. Рисование всегда успокаивало. Многие люди непроизвольно рисуют всякие абстрактные узоры, чтобы занять руки. У Илонки из таких абстрактных узоров получалось создавать рисунки - если внимательно приглядеться, можно было во множестве линий различить предмет или цветок, которые вдруг отчетливо проступали, стоило зацепиться взглядом. 

Но сейчас она рисовала скамейку, стоящую под фонарем. Немного кривоватую и с нарушенными пропорциями, ведь опыта немного и ручку уже не стереть. И если ночь синей пастой еще можно передать, то свет от фонаря в луже на асфальте у нее не получился. 

- Кривуньдя, - пыхтела девушка себе под нос, досадуя на то, что картинку из головы не получается перенести на лист бумаги. - Блин, ну что за фигня выходит... 

Вот тут нужно было ровнее, а она накривила, а вот здесь дерево слишком сильно заштриховала, и теперь не видно части скамейки и небо толком не прорисовывается. 

- Художник от слова худо, - вздохнула Илона, откладывая изрисованный лист. Хорошо, что прихватила несколько. - Не умеешь, не фиг браться за сложное, криворукое ты создание. 

Чтобы не портить почем зря бумагу, взялась за прорисовку кленовых и дубовых листьев. Именно они ей нравились больше всего. И вот уже в углу листа появляется листочек, упавший в лужу. А ниже ветка дуба - с желудями и парочкой еще не облетевших листьев. Получилось вполне сносно, решила Илонка, но в воображении видела совсем другое. 

Вадим, решив посмотреть, чем занята гостья, остановился в дверях гостиной. Девушка что-то сосредоточенно рисовала, закусив нижнюю губу. То вздыхала, то что-то бормотала себе под нос. Кажется, тихонько ругалась. Осторожно подойдя к дивану, чтобы не потревожить увлекшуюся Илону, взял изрисованный листок. Не шедевр, но все же очень хорошо. 

- Красиво, - произнес совершенно искренне. - Ты художник? Дизайнер? 

- Я? Нет, конечно! Рисую плохо, да и глупо тратить время на профессию, которая тебя не прокормит, - ответила Илонка. Но у Вадима возникло ощущение, что это не ее слова. - Да и простому смертному в такой профессии делать нечего. 

- А какая прокормит? - ему действительно было интересно. Просто Мельников совершенно точно знал, что в дизайне направлений много, и талантливые ребята вполне себе неплохо зарабатывают. 

- Повар, - как-то грустно ответила девушка. 

11. Глава 10

- Почему повар? - недоуменно спросил Вадим. Он не видел логической связи между умением рисовать и кулинарией. Нет, если она любит готовить, тогда понятно.  

- Хороший повар всегда найдет место и голодным не будет, - и снова Вадиму показалось, что эти слова просто вдолбили ей в голову. - Да и цены за обучение совершенно разные. 

- И как тебе работается поваром? - раз уж зашел разговор, нужно выяснить максимальное количество информации. 

Ручка замерла, и очередная шляпка желудя так и осталась незакрашенной. Плечи девушки опустились, и вообще она сама вся скукожилась.