Красивая. Стройная. В платье. С макияжем. Таким, как она, дарят огромные букеты цветов, покупают машины на день рождения и возят на Мальдивы.

— Привет, — взмахиваю рукой как полная дура.

Муж медленно поворачивает голову. На его лице удивление, и только. Нет там ни единой капли сожаления или стыда.

— Прошу прощения, что нарушила идиллию, — выдвигаю для себя стул, создавая дополнительный шум, — я пришла сказать…

— Сейчас? — Лёшка раздраженно фыркает, а его любовница, что-то шепнув ему на ухо, ретируется. Прослеживаю, как ее покачивающиеся бедра берут направление в сторону бара.

Лёша даже не скрывает, что жадно рассматривает ее задницу. А задница там и правда что надо, выстраданный в зале орех.

Кажется, плюс еще один комплекс в копилку я себе сейчас заработала.

— Я подаю на развод, — произношу спокойно.

— Какой еще развод? — Лёша удивленно вскидывает брови. — У нас хорошая семья, Алин, да и коней на переправе не меняют, — закатывает глаза.

Он не оправдывается, не говорит, что это случайность или я что-то путаю. Нет. Он предельно четко дает понять, что с его изменой в нашей жизни как бы ничего не меняется и я должна просто смириться.

3. Глава 3

— Ты изменяешь мне, Лёш. Изменяешь! Понимаешь?

— Она ничего не значит. Люблю-то я тебя. Детей хочу от тебя. Давай не будем устраивать скандал и спокойно поговорим обо всем дома. Уверен, что мы сможем найти выход из этой ситуации. Она ничего не значит. Так, интрижка. С кем не бывает, Алин?

— Со мной, Лёш, не бывает. Я не имею интрижек с другими мужиками.

Муж скрипит зубами. Упирается ладонями в поверхность стола и выпрямляет спину.

— И я очень ценю тебя за это, — одаривает улыбкой. — Но ты тоже не идеальна, поэтому будь добра вести себя…

Конечно, и он, и его маменька считают, что подобрали меня на помойке, отмыли, выкормили…

— Пошел ты!

Выпрямляюсь и на шатких ногах выползаю из ресторана. Муж идет следом, но я отпихиваю его сразу, как оказываюсь на улице. Пусть даже не смеет больше ко мне прикасаться. Никогда.

— Не трогай! — ору так, что люди начинают оглядываться. Знаю, что ему не понравится, он терпеть не может делать что-то на публику. Вечно создает эту гадкую картинку убогой идиллии. Со дня нашей свадьбы я живу в этой «идиллии».

— Замолчи, — толкает меня в сторону, чуть дальше центрального входа, — хватит устраивать представления.

— Пошел ты. Я подаю на развод, Лёш. Это конец.

— Советую хорошо подумать, — до боли стискивает мое запястье.

— Иначе что? — шиплю на него сквозь зубы.

— Не забывай, из какой дыры я тебя вытащил, родная. О разводе можешь забыть. В конце концов, ты столько лет делала вид, что ничего не замечаешь, продолжай в том же духе.

— Что? Несколько лет? Ты… Мне… Как же я тебя ненавижу. Урод. Какой же ты урод!

Вырываю руку из его захвата и бегу прочь. Не знаю, сколько еще метров я преодолеваю, прежде чем остановиться. Перевести дыхание и осесть на холодную землю с громкими всхлипами.

Сдавливаю пальцами виски, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Что мне теперь делать?

Домой я не могу пойти, не сегодня точно. Там Вера Кирилловна… И я почему-то уверена, что она в курсе похождений сына. И возможно, даже покрывала его все это время. Ведь бедному мальчику так не повезло с женой!

Шмыгаю носом, вылавливая в кармане смартфон, и перебегаю дорогу, игнорируя красный сигнал светофора.

Яркий свет фар встречной машины ослепляет. На инстинктах прикрываю лицо ладонью и готовлюсь к удару. Мне кажется, что уже чувствую боль от столкновения, но почему-то до сих пор продолжаю стоять на ногах.

— Совсем больная? — грубый мужской голос, как ушат ледяной воды.