«Стоп! Стоп! Стоп! Как неизвестен? Галя переехала?» – новость повергла Шишликова в недоумение и тревогу. Это был удар под дых. Удар навязчивой судьбы, в которую Шишликов не верил. Она во второй раз прятала от него Галю. Шишликов представил почтальона в жёлтой форменной куртке: тот вежливо протягивает ему бланк для росписи, Шишликов тянется за шариковой ручкой и получает удар в живот.

– За что? – спрашивает он.

Почтальон ехидно ухмыляется:

– За Галю!

Снова искать новый адрес? Снова делать бесконечные запросы и неделями томиться в ожидании правильного ответа? Посылка с подарками возвращалась обратно.

Настойка пустырника помогла унять эмоции и выстроить последовательность планируемых шагов. Первым делом он наклеил имя Моцарта на свой почтовый ящик и дверь. Оставаться днями дома в ожидании курьера не было возможности из-за новой работы, первая неделя которой только началась. Уведомление забрать посылку в ближайшем почтовом отделении появилось днём позже. Вечером следующего дня он отправился на почту.

– Здравствуйте. Хочу забрать посылку.

– Паспорт давайте! – потребовала полнотелая сотрудница почты.

Клиентов в вечерний час оказалось много, и у женщины слышалась одышка.

– Вот, пожалуйста! – протянул он документ: – Там вместо моей стоит фамилия Моцарта.

– В паспорте?

– На посылке.

– Если фамилии разные, то мы посылку вам отдать не можем.

– Как не можете? Та, кому я её посылал, видимо, переехала. Мне посылка вернулась из Койска.

– На чужую фамилию мы ничего не выдаём.

– И что же мне делать?

– Нужна доверенность! – устало предложила выход женщина.

– От Моцарта? – удивился Шишликов: – Он же умер!

Женщина за стойкой растерянно согласилась:

– Да, я знаю!

Повисла пауза. Очередь нетерпеливо росла. Во избежание пробки вмешался ещё один почтовый чиновник:

– В чём трудности? – самоуверенно встал он на защиту коллеги.

– Посылка на другое имя… – начала объяснять женщина.

Очередь постепенно вошла в курс дела и внимательно следила за происходящим. Всем хотелось поскорей увидеть посылку от почившего композитора. Шишликов начал нервничать.

– Тогда вы её никак не получите! – заявил второй чиновник.

– Не получу? И что с ней будет?

– Полежит у нас в течение недели, а потом отправим обратно.

– Куда обратно? – спросил он.

– Отправителю! – ухмыльнулся третий чиновник, вышедший на шум со складского помещения. Он краем уха слышал спор и был слегка раздражён.

– Так нет никакого отправителя, то есть Моцарт умер, и я вместо него! – возмутился Шишликов.

Воцарилось молчание: присутствующие пытались вместить сказанное и ждали развязки. Третий чиновник очнулся первым:

– Так это она теперь вернулась отправителю?

– Да, из Койска вернулась! Моцарту! – подтвердил Шишликов.

– А Моцарт, как я понимаю, вы?

– Да он это! Он – Моцарт! – раздалось из толпы.

– Хорошо, давайте ваш паспорт.

Шишликов снова протянул паспорт и посоветовал искать посылку на стеллажах по цвету коробки:

– Она бирюзовая такая. В цветочек!

С облегчением, но без всякой радости он принёс невостребованные подарки домой. В голове уже вертелась мысль самому отправиться в Койск и выяснить всё на месте. Результативность такой поездки была близка к нулю: навряд ли расспросы соседей по общежитию и расспросы прихожан в храме могли дать хоть какие-то результаты – никому никогда просто так Галя свой адрес не оставляла. Мама, с которой Шишликов в последнее время активно делился своими делами по телефону, тоже просила не бросаться сразу в дорогу. Он давно уже не прислушивался к её рекомендациям, но, усмотрев редкую возможность подчеркнуть пользу родительского совета, решил уступить.