– У меня примерно так же получилось с игрой на гитаре и написанием баллад. Я никогда не думал, что то, что я делаю в гараже втайне от всех, будет приносить мне доход. Я просто делал это в кайф, – я закрыл глаза, чтобы прочувствовать всю боль моих воспоминаний. Сколько всего мне пришлось пройти, чтобы быть сейчас там, где я нахожусь. Годы тренировок, стертых пальцев в кровь, бесчисленное количество мозолей, бессонные ночи, пока я пытался написать хит… Знаешь, есть кое-что, что непонятно. Можешь ответить честно? – продолжил я через минуту после своего погружения в себя.

– Мне нет нужды обманывать, – хмыкнула она в ответ и отпила из кружки свой чай с молоком.

– Хорошо. Ты уверена, что не знаешь, кто я?

– Уверена, – ответила она вполне четко, слегка сглотнув от напряжения.

– Врунишка.

– Не понимаю, о чем… – она осеклась, потому что я встал и взял ее за руку, потянув за собой.

– Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Девушка послушно встала и проследовала за мной.

– Вот, – обнаружив свою находку в коридоре на стеллаже, сказал я довольно, – это билет на концерт моей группы. Ты не можешь отрицать, что знакома с нашим творчеством. Почему ты солгала тогда в кафе? – с прищуром уставился я на Асю и, кажется, увидел, как она побледнела.

– Это действительно билет с вашего концерта, но это не значит ничего. Моя подруга – ваша фанатка, и мы с ней были на многих концертах вместе.

– Подруга, значит. Хорошо, – я подошел к ней вплотную и слегка прижался торсом к ее груди.

Напряжение между нами росло. Казалось, что я кожей почувствовал, как у девушки сбилось дыхание и стало прерывистым и нарастающим. Я коснулся ее волос, убрав прядь, упавшую ей на глаза. Мне неистово хотелось наклониться к ней и прижать к груди, впившись в ее пухлые розовые губы поцелуем. Но я сдержанно произнес:

– Покажешь картину для Фрэда?

– Так это для вечера, который будет завтра у их семьи? – отойдя от меня на безопасное расстояние, произнесла девушка и взглядом указала на комнату, которую она называла своей студией.

– Ты осведомленней, чем я думал о тебе, – хмыкнул я в ответ.

– Можно сказать, что я узнаю об этом случайно. Моя знакомая – журналист, и она часто пишет о тех вечеринках, которые устраивают в загородном доме у Соколовых. Плюс она ваша фанатка, поэтому часто мне рассказывает даже то, что я не хочу знать.

– Ух, какая красота, – я огляделся в комнате и присвистнул, – ты талантище. Не думала выставлять свои работы на выставках? – и подошел к картине с водопадом и замер в ожидании ее ответа.

– Для того чтобы выставляться, нужны либо деньги, либо связи. Сейчас без имени сложно пробиться, но это одно из моих главных желаний в жизни. Стать великой художницей и писать картины не только для души, сколько для искусства, – она опрокинула голову набок, словно о чем-то задумалась. – А чего бы хотел ты, Ник? Понятно, что у вас много концертов, гастролей и в целом жизнь вроде как удалась, но какой посыл ты несешь?

– Такого у меня еще никто не спрашивал, а я никогда не думал. Я просто люблю играть музыку, писать стихи… Это моя отдушина и в то же время мечта, которая стала явью благодаря упорству и труду. Не сказать что я прирожденный музыкант, – я сел на диван, который располагался прямо напротив балкона Аси, и уставился в небо.

Балкон был открыт, и легкая свежесть с улицы пробегала по телу, оставляя приятную свежесть. Небо было черным, но виднелись слабо горящие звезды.

– Знаешь, я люблю смотреть на ночное небо, – медленно протянул медленно я. – Оно такое глубокое, безмятежное, и в нем все стабильно. Стабильно вечером начинает темнеть, появляется одна за одной звезда. И можно разглядеть удивительную россыпь звезд в небе, и даже увидеть порой падающую звезду и загадать желание. Я бы не прочь сейчас загадать одно.