– Я лишь немного подыграл, как вы просили. Вы тоже, Любовь, великолепно проводите переговоры.

Она тотчас загорелась, как лампочка, взглянув на меня лучистыми глазами:

– Правда?!

Э-э… Ну, нельзя же так смотреть… Я неловко кивнул, отвернулся на дорогу и показал вперёд:

– Вы сейчас указатель проедете.

Моё сердце прыгало от радости. Как же удачно день складывался! И с Хорьковым, и с главой! А Раф! Чудесный, офигенский, супер-мега-переговорщик Раф ещё и похвалил меня! Ура! Двести сорок пять тысяч ура!!!

– Услышать такую похвалу от настоящего дипломата – большой комплимент! – вырвалось у меня.

Раф вмиг напрягся.

– Что вам ещё известно об мне? – и с подчёркнутой неприязнью, почти по слогам, спросил, прожигая взглядом: – Вас моя мать послала? Или отец? Признавайтесь!

Я сглотнула, в тысячную долю секунды обозвав себя миллионом нелестных слов, но мгновенно нашлась:

– Какая мать? Позвольте! Я имела в виду ваши переговорщицкие способности. Разве таких людей в русском языке не дипломатами называют?

До него дошло. Гневный хищник расслабился. Выдохнул.

– А, вы в этом смысле…

Не в этом, я балда. Однако я осторожно улыбнулась. Мда, видимо, с родителями у него тоже всё плохо. Но разве они виноваты в случившемся?

Я невольно поёжилась: от Рафа такой огонь и ощущение опасности исходили в момент гнева, что, похоже, с ним лучше быть в дружеских отношениях. Странное это было чувство – практически ничего не знать о человеке и заранее принимать его, непонятного и даже пугающего, со всеми потрохами. Принимать априори, словно по-другому не подразумевается.

Сейчас вспышка уже погасла, и Раф просто внимательно смотрел на дорогу.

Не припомню, чтобы я хоть кого-то готова была принимать настолько. Может, только маму, даже когда она гулять не пускала. Мою уютную, весёлую бабушку, в которую я пошла характером, как все говорят. Или папу… Хотя тому три года пришлось ждать, когда я расслаблюсь по поводу его исчезновения.

А кстати, почему Раф заговорил о внешней разведке? И намекал на Андрея Степаныча. Знакомство у меня с ним было шапочное. Хотя лицо его с самого первого дня показалось знакомым, словно тысячу лет знаю. Но просто бывают такие люди и лица, которым скажешь «Здравствуйте» и уже будто в тыл к врагу вместе сходили и с языком вернулись. Так и с Андреем Степановичем. Поздоровались, улыбнулись, разошлись, и всё, добрые знакомцы.

Мы снова проезжали «Авиатор». Мой чревоугоднический желудок заявил о голоде и воззвал к пельменям. Да уж, чаем Хорьковским я не насытилась, пусть и с плюшками. Тем более так волновалась – пока всё не подписали, кусок в горло не лез. Это ведь был чистый блеф с нашей стороны. На самом деле на сегодняшний день дефицит молока в стране составляет восемь миллионов тонн. Изготовители как только не изгаляются: пальмовое масло, красители подмешивают. В общем, ужас. А таких, как Хорьков, умных, ответственных и хороших хозяйственников наперечёт, хоть он и тот ещё хорёк.

– Давайте отпразднуем удачные переговоры? – спросила я, указывая на ресторан. – Тут очень вкусно готовят!

– Я не голоден, – ответил Раф.

– Неужели? – удивилась я. – Ведь уже давно не время обеда!

– Я привык ограничивать себя в питании, – строго сказал он. – Если вы голодны, кушайте. Я вас подожду.

– Пойдёмте, зачтём обед как командировку. За счёт компании.

Раф не повёлся:

– Внесите лучше не случившиеся расходы на ваши кредитные счета. Вы говорили, у вас много долгов.

Я была готова обидеться, но тут поняла, что уж чересчур Раф нос задрал и глаза отвёл. Просто гордый. Не позволит женщине за себя платить. Это похвально, но надо скорее день зарплаты придумать, и командировочные ему выдать, чтобы не от меня, а из бухгалтерии. А, и ещё бонус за переговоры добавить!