— Я хочу спать. И говорю сразу, что я не собираюсь делать это на кухне, коридоре или прихожей. — Максим поднялся со стула, снова отряхивая брюки.

— Но… — она глядела на него большими глазами.

— Пока я воспользуюсь твоей ванной, будь любезна, найди лишнюю подушку.

Не дожидаясь ответа, Максим вышел из кухни, и через минуту двери ванной захлопнулись за его спиной. Там он пустил в раковину воду, холодную, подставляя под неё ладони и умывая лицо. Вода стекала по шее, вымачивая липшие ко лбу волосы. Капитан опёрся обеими руками о край раковины, глядя на своё отражение в небольшом поцарапанном зеркале.

— Как ты мог так попасть, Сиверин? — он прикрыл мокрой рукой глаза, устало поведя плечами.

— «Я не собираюсь это делать на кухне», — Вероника сердито попыталась передразнить Максима, метясь по комнате.

Затем остановилась, прижимаясь спиной к стене и оглядывая свои владения.

— Куда же его деть?

Вероника покосилась на небольшой коврик у самой кровати. Он выглядел достаточно прилично. А если добавить плед и подушек, то будет просто, как царевна на горошине… Она принялась стаскивать всё необходимое, то и дело перелезая с одного края кровати на другой. Её хвост, теряя форму, уже выпускал из своего плена мягкие локоны, прикрывавшие сосредоточенное лицо.

Максим устало наблюдал за действиями девушки, молча стоя у дверного проёма. Боже, куда подевались двери? Эта квартира похожа на ларёк. Огромная старая кровать, ещё, небось, прабабушкиных времён, с кованой спинкой, застелена голубым мягким пледом. По нему, словно мятное драже, была рассыпана куча разноцветных подушек. Именно их сейчас Вероника усердно выкладывала на ковре у кровати, совершенно не замечая его присутствия. Удерживаясь на краю постели, она свешивалась вниз головой и опускала очередную подушку. При этом её длинный хвост задирался, и огромная кофта грозила сползти, поскольку держаться ей было право не на чем…

Когда в очередной раз, разгружая кровать, девушка едва не свалилась, Максим шагнул к ней, поднимая и встряхивая как куклу. Сейчас она и в самом деле напоминала ту самую игрушку, с которой вечно носилась его племянница.

— Достаточно, — произнёс он негромко.

Максим откинул растрепавшиеся волосы девушки с лица, и яркая резинка с них свалилась на пол. Кукла. Вот кого она ему всё время напоминала.

— Правда? Отлично, — отозвалась Вероника, надеясь разрядить атмосферу и по возможности ещё больше умилостивить своего стража.

— Правда, — глаза Максима потемнели, глядя на неё.

Без очков, с распущенными волосами, она была прехорошенькая. Сиверин немедленно отпустил девушку на пол, пряча руки в карманы брюк.

— Как ты вообще могла хоть что-нибудь разглядеть с таким зрением?

Вероника поджала губы и сделала выпад к капитану, пристально заглядывая в его лицо.

— Я не так слепа, как ты себе вообразил. Очки мне нужны для работы, и когда много читаю. А тебя я прекрасно видела, оборотень. Так что и не надейся.

Она демонстративно погасила общий свет, оставила лишь маленький ночник у кровати, и торопливо забралась под одеяло. Вероника даже не удосужилась переодеться ко сну. Максим поглядел на её спину, скрытую голубым пледом. Ну конечно, стала бы она рядиться в пижаму, когда он здесь. Максим вздохнул и попытался устроиться на том разноцветном ворохе, который приготовили для него. Уже через полчаса он всё больше и больше поглядывал на высокую кровать. И всё большее раздражение охватывало его.

Спину ломило от неудобных, расползавшихся во все стороны подушек. Мир несправедлив! На этой кровати могло трое уместиться, и даже не знать о присутствии друг друга. Максим сердито отвернулся, поворачиваясь набок. На него уставился пушистый тапок, сверля глазами-бусинами. Капитан закинул его подальше, теперь замечая и бюстгальтер, зафутболенный под кровать.