На проходной воцарилась тишина. И лишь громкий рык Снегурочки:

– Не трожь его, понял, это мой друг! – Свят подошёл к тому, который только что держал Демьяна, и ладонью хлопнул ему по лбу. Парень отлетел назад прямо в руки своему товарищу.

– Демьян, покатили отсюда, пока Изольда не пришла.

– Кто? Ты? Это что? – Демьян постепенно приходил в себя.

– Свят, ты вчера, кажется, не то сожрал. – заржал Жека. – А тебе идёт женское платье.

 Это не потолок обвалился. Это начал отмирать народ.

 Демьян, воспользовавшись всеобщей суматохой, перемахнул в одном прыжке через вертушку и рванул по лестнице. За ним проследовали Жека, Вован и «Мышкины» из триста пятнадцатой комнаты.

– Вы куда? – раздался позади жалобный голос Свята, который буквально сразу перебил женский:

– Стой! Он мой! Разойдись, зашибу!

 Громкое дыхание загнанного зверя и тяжёлые шаги заставили бегунов вжаться в стену. Свят пропускал по несколько ступенек, удирая от неотстающей от него крупной девушки.

– Стой, дурак, – задыхалась она. – Я костюм твой в чистку носила.

 При этих словах Свят резко притормозил. Девушка на полном лету врезалась ему в грудь.

– Ты чего? – спросила она, глядя ему в глаза. – Вот, костюм, а это… Я у однокурсников попросила. Как ты домой пойдёшь?

 Она подняла руки, в которых держала полные пакеты.

– Изольда, ты не сон? – спросил Свят таким ласковым тоном, который никто никогда от него не слышал.

– Пойдём переодеваться! – ответила ему в губы. Он обхватил её лицо своими огромными ладонями и прижался губами к её губам.

– Кажется, мы не вовремя. – проговорил Демьян и потащил Жеку за собой в дверь, которая очень кстати оказалась за их спиной.

 Следом протиснулись Вован и два новых «товарища». Их снова охватил безудержный смех.

– Пропал бизнес Кузнецовых. – ржал Жека. – Свят, кажется, пережрал афродизиака и влюбился.

 Они смеялись долго, сползая по стенке, скручиваясь, словно их животы раздирала боль, вытирая слёзы, обнимаясь друг с другом.

– Слышь, пацан, я тебя сейчас фейсом об стенку размажу. – смеясь, проговорил один из амбалов, обращаясь к Демьяну.

– Не надо, помоги лучше. – Демьян постепенно стал успокаиваться. – Прости, что так вышло. Я понятия не имел, кто живёт в триста пятнадцатой. Девчонку ищу. Знаю, что живёт в общаге. Длинноволосая блондинка. Маленькая. Знаешь такую?

– А чего нашу комнату назвал? – навис над ним второй качок. Но агрессии уже не было.

– Так бабулька ваша пристала: к кому и зачем. Я понятия не имею ни как её зовут, ни в какой комнате. Вот и назвал первую, что на ум пришла.

– Маленькая, говоришь, блондинка… – задумался один.

– А примета есть какая? Шрам там или родинка? – спросил другой.

– Есть, две родинки: одна под мочкой, другая на сгибе ладошки.

 Парни стояли в тёмном коридоре, единственная лампочка которого перегорела. Они не знали, что за ними наблюдают две девчонки. Демьяна они узнали сразу. Им ужасно хотелось знать, что привело богатых в обитель среднестатистических.

– А фотка есть? – спросил второй.

– Нет, я вчера с ней на маскараде познакомился. Даже лица не видел. Только две родинки: одна под мочкой, а вторая на сгибе ладошки…

Колёса мерно отстукивали ритм. Плацкарт дремал. За окном пробегали озябшие берёзки и осинки. Огромные лапы тёмно-зелёных елей бережно держали снежные перины. Птицы стайкой перелетали от одного дерева к другому.

 Люба сидела около окна. Она любила ездить в плацкарте именно на боковой нижней полке потому, что можно было смотреть в окно.

 Ехать недалеко. Всего восемь часов и она будет дома. Сойдёт на своей станции, когда город начнёт кутаться в сиреневую шаль, расшитую снежными блёстками. Один за другим зажгутся оранжевые фонари.