Сейчас же Виктор сидел на траве и смотрел на реку, спокойно несущую свои воды. Он вспоминал самые яркие эпизоды из своей жизни. Временами, ему было стыдно за своё равнодушие к жене и самым тяжёлым её переживаниям.

«Почему же, что бы понять, как дорог тебе близкий человек, его надо потерять? Почему мы не ценим любимых, пока они живы?» – размышлял Виктор, глядя на тёмную поверхность воды, – Перед ним в воспоминаниях молодая Настя. Потом могила со свежими цветами и надписью: «Родионова Анастасия Андреевна 1975-2019».

– Мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто любит нас, – процитировал он вслух строчку известного стихотворения, – но почему? Почему так устроен мир? – с этим вопросом он поднялся и побрёл к дому.

Виктор встал и побрёл к дому. По дороге он встретил соседа Михалыча. Тот вёл домой свою козу Красулю. Михалыч любил перекинуться словом с Виктором, он считал его интересным собеседником. Мужчины тепло поздоровались и разговорились. Виктор рассказал о скорой женитьбе сына и о том, что Михаилу придётся уехать в Аргентину.

– Мишина невеста пристроила его на космодром. Там, кажется, родственники её работают или что-то в этом роде, – сказал Виктор Михалычу. Тот порадовался, говоря, что Михаил неплохо устроился. Михалыч старался ободрить Виктора:

– Так это же хорошо! Вон, мой средний внучёк в Штатах сейчас работает. Молодые, пусть повидают мир, – рассказывал старик, – А ты, Витюша, тоже с ними езжай! Вот отгуляете свадьбу, бери свой мольберт и дуй! А что? Вернуться всегда успеешь. А там и природа другая и люди, и места есть интересные! Это мне старому лень куда-то ехать. А ты молодой ещё!

– Да какой же молодой,– ответил Виктор, – Сорок шестой уже пошёл!

– Да разве ж это возраст? Ты давно один?

– Год, как овдовел.

– Не грусти, паря! Ты ещё себе такую красавицу найдёшь! – Михалыч похлопал Виктора по плечу, – Ладно, бывай! Заходи на чай! А может сейчас? Я Красулю заведу, и посидим, почаёвничаем! Ты как?

– В другой раз, Михалыч! Обязательно приду! А сейчас пойду к приезду сына готовиться. Тем более не один, с невестой приедет. Решили сюда сразу, а не в город. В квартире не хотят сидеть.

– И то верно! На природе лучше. Ну, бывай, Витёк! Красуля. куда пошла! Домой, домой давай!

«А может он и прав? Может мне действительно лучше уехать к детям? Но там видно будет» – думал Виктор, идя домой.

Загородный дачный дом был излюбленным местом для Виктора. Когда-то он уединялся здесь, чтобы свободно писать на пленере. Теперь же ему было тоскливо и не до живописи. Воспоминания накатывали на него, как волны в ветряную погоду на побережье. Все стены дома, как и городской квартиры, были увешаны картинами. Здесь были пейзажи, натюрморты, портреты, написанные в разные годы. Но дороже всего был теперь для него небольшой портрет жены.

В скромной деревянной раме, смотрело на художника молодое лицо его Насти, той женщины, которую он так любил, не зная об этом, и поняв лишь, когда она ушла из жизни. Кроткие светлые глаза, робкая улыбка и скромное синее платьице, в котором он впервые её увидел. Когда Виктор писал этот портрет, он ещё не знал, что тихая девушка, позирующая впервые художнику, станет его женой.

Сколько пришлось ей вынести от своего талантливого мужа, творческой натуры с резким перепадом настроения и капризами. Виктор часто подчёркивал, что мог бы жениться на племяннице министра культуры, которая с удовольствием ему позировала и поощряла разнообразными подарками или на дочери главного врача областной больницы, которая была поклонницей его таланта, но женился на такой вот ничем не приметной девушке из периферии. Настя всё терпеливо сносила, лишь иногда давая волю слезам, оставшись наедине. Она любила Виктора, и не представляла, как можно от него уйти, от такого рассеянного, несамостоятельного человека, который дарил миру свои шедевры, и которому она всячески помогала, не дожидаясь благодарности. К тому же у них рос сынок Мишенька, которому нужны были оба родителя.