В следующее мгновение она изловчилась и, толкнув меня, врезала кулаком в нос. Я не могу сказать, что удар был сильным. По сравнению со сковородкой так, едва коснулась, но тем не менее в глазах потемнело.

– Шишкин корень!!! Ты что творишь!?

– Ничего, – она яростно посмотрела. – Просто еще раз взболтала тебе мозг.

– А ну-ка стой! – девица устремилась в дом, словно фурия. – Мария!

– Отвали! Самец, блин! – она резко остановилась и развернулась. – У меня есть жених – это первое! Сейчас я уезжаю домой – это второе! И третье – ты не достоин этого дома! Сколько бы хорошего бабушка о тебе не говорила, ты предал ее. Ты не приехал в больницу, когда она умирала в свой день рождения, не явился и на похороны. Ты даже не простился с ней, придурок!

– Она из-за меня умерла! И я живу с этим каждый день! – меня разрывало на части. – Ты быстро составила обо мне мнение, да? Думаешь, такая правильная? А сама зачем прилипла к старушке? Говоришь, дом не нужен? Как же!

– Не нужен. Я уже говорила тебе об этом, – Маша посмотрела на меня своими большими голубыми глазами и сбавила обороты. – Что значит умерла из-за тебя?

– Не твое дело, – я плюхнулся на стул и потер руками лицо. – Собралась? Ну так езжай домой к жениху.

– Почему ты винишь себя в ее смерти? – Маша присела и потянула меня за руки.

– Я собирался к ней на день рождения, как делал это каждый год. В аэропорт опаздывал, поэтому решил не дожидаться такси и поехал на своей машине, – я встал и нервно зашагал по кухне. – Слишком большая скорость у автомобиля позади меня… плотный поток машин… избежать столкновения было невозможно… Я даже не помню, как попал в ту аварию. Очнулся в больнице после операции, но к тому моменту бабушке уже успели позвонить, сказали, что я в реанимации в тяжелом состоянии. Я столько раз думал о том, что, не случись бы той аварии, Лизонька до сих пор была бы жива.

Маша сидела не шевелясь, пока я выливал всю накопившуюся боль. Меня словно прорвало и, казалось, если я выговорюсь, мне станет легче.

– Я пролежал в больнице два месяца. Потом еще три восстанавливал ногу.

– Она умерла в свой день рождения, так и не очнувшись.

– Я знаю, – я посмотрел на собеседницу. – Я звонил ей домой, чтобы поздравить, чтобы сказать, что я в порядке, что сильно пострадала только нога. Но трубку взяла ты.

– Я? – она непонимающе на меня посмотрела.

– Да, – я присел рядом на кухонный диванчик. – Ты сообщила, что бабушки нет. Сегодня прощание, а завтра будут похороны.

– Точно, – она медленно кивнула. – Я всем так отвечала. Даже не спрашивала, кто звонит.

– Спасибо тебе, – я взял ее руку в свою. – Ты была с ней, когда я не мог.

Макс держал мою ладошку в своей и молчал. Все эти месяцы он винил себя в смерти родного человека, а я никак не могла понять почему. Мне казалось, что я что-то упускаю, но словить это «что-то» пока не получалось. Знала точно только одно: он действительно был виноват, но лишь в том, что Лизонька была без его поддержки.

– Ты должен был ее забрать к себе.

– Куда? В Нью-Йорк?

– В каком смысле?

– В прямом, блин, – он устало посмотрел на меня. – Я живу там уже много лет. А по работе меня мотает вообще по всему земному шару. Но каждые полгода я приезжал и оставался здесь на неделю. И неужели ты думаешь, я не предлагал ей переехать ко мне?

– Она не согласилась, – я кивнула. – Я тоже предлагала ее забрать к себе. Но она и ко мне не поехала. Даже после выписки из больницы бабуля оставалась у меня всего на несколько дней, а потом просила отвезти ее домой.

– Я настаивал, потом говорил, что найму ей сиделку. Она и от этого отказалась. Говорила, что есть девочка, которая приезжает и присматривает за ней. Это была ты?