И это начало заводить так, что я уже слышала собственное шумное, возбужденное дыхание. Свои стоны, вперемешку с мычанием и вскриками до предела заполненным ртом.

Насаживалась на него все глубже и глубже, в каком-то странном, извращенном удовольствии от своей униженности и, одновременно, полной власти над мужчиной. От понимания, что он совсем безоружен передо мной.

Его ладонь с силой сжала мой затылок, не давая двинуться и хриплый, завораживающий голос скомандовал: - Сожми губы, девочка.

Сдавленный стон, негромкая ругань, и язык обжигает острый, горьковато-пряный вкус. Мой собственный стон, хриплый вдох, и тело закручивается в странном, ни на что не похожем, новом для себя удовольствии...

Я лежала на его плече расслабленная, довольная, уплывающая в нежное марево сна.

- Неужели ты никогда не делала минет, Снежа? - прозвучал задумчивый голос Эрика.

Я усмехнулась, и пытаясь сохранить хоть каплю достоинства, от которого остались одни лохмотья, шепнула:

- Ты первый, можешь гордиться. Только не вздумай влюбляться в меня за это...

19. Глава 19

После обеда снова повалил снег. Клочки холодной ваты сыпали с хмурого неба, слой за слоем покрывая двор пухлым белым одеялом.

Я стояла у окна и через стекло рассматривала растущие во дворе сугробы.

Прислушивалась к звукам льющейся в ванной воды, и лениво размышляла, присоединиться мне к принимающему душ небритышу, или справится без меня.

Воды перестала шуметь. Щелкнула дверь и из ванной, на ходу вытирая полотенцем волосы, вывалился голый и мокрый, весь в блестящих каплях, Эрик.

Оставляя на паркете влажные следы, прошлепал к окну и поверх моего плеча выглянул во двор:

- Хочешь на снегоходе покататься? – кинул мокрое полотенце на пол и обхватил меня руками.

Притянул спиной к своей влажной груди. Обласкал теплым дыханием висок, потрогал губами мочку уха и замер, уперевшись подбородком в мою макушку:

- Еще пара часов и снега будет достаточно для покатушек. Любишь на снегоходах кататься?

- Ни разу не пробовала, – я повернула голову и скосила глаза к его лицу, зацепив взглядом небритую щеку.

Он хмыкнул:

- Странная ты, Снежка. Вроде бы дочка богатенького папы…

- И…? – протянула я, и потерлась лопатками о его гладкую грудь. – Как в таком случае я должна жить, по-твоему?

- Как детка богатых родителей – зависать в барах, тусить в клубах. Курить травку, нюхать коксик. Зимой гонки на снегоходах. Летом не вылезать с дорогих курортов.

- Ты точно знаешь, что дети богатых живут так беспечно? – поинтересовалась я.

Втянула его вкусный запах и зажмурилась, некстати вспомнив, как однажды отец поймал двенадцатилетнего Сашку на воровстве конфет на кухне...

Эрик поцеловал меня в макушку:

- Неужели у вас было не так?

- Мой отец был генералом. У него было не зависнуть, и не понюхать. Дома мы с братом ходили строем и старались пореже открывать рот, – я передернула плечами от внезапного озноба, пробежавшего по плечам.

Эрик стиснул меня, плотнее прижимая к своему телу и снова горячо подул на шею. Я хихикнула, откинулась затылком на его ключицу, и продолжила:

– Мы с Сашкой с утра до ночи учились и занимались тем, что папочка считал правильным и полезным для своих детей. Мы редко выходили из дому куда-то, кроме школы и спортивных секций.

- Значит, ты была домашней девочкой и любимицей родителей? – насмешливо произнес Эрик. Обхватил губами мою мочку, лизнул и прикусил, заставив меня возбужденно зашипеть.

- Угу. Любимицей, – фыркнула я, чувствуя, как мужские ладони двинулись от моего живота вверх. Обняли снизу полушария грудей. Принялись мягко сжимать и поглаживать в подобии нежного массажа, сквозь ткань футболки теребя бусинки сосков.