Я как раз тащила чемодан с одеждой в сторону той самой розовой спальни, которую присмотрела в качестве запасного места обитания, когда позвонила Маря.

- Привет, мать. Чем живешь, как дышишь? – вопросила она оптимистичным басом.

- Норм, – пропыхтела я.

- А чего голос утомленный?

- Переезжаю в другую комнату, – призналась я. – Хозяин редкостный зануда, велел освободить спальню, в которой я до этого жила. Вот и перетаскиваю вещички.

- Да? – в голосе подруги мелькнуло сомнение. – Что-то не похоже на тебя, - ты отродясь свое без боя не отдавала.

- Это не мое, Маря. И конфликтовать с ним я не буду, - мне здесь еще жить и жить, – коротко проинформировала подругу, стараясь не вспоминать слова, что сказал мне Эрик на кухне. Сразу после того, как помог подняться со стола, на котором занимался со мной любовью.

Вернее, это я, романтичная идиотка, этим словом назвала то, что между нами произошло. Но не Эрик…

- Какие новости, Марьяш? – выдернула я себя из дурацких мыслей.

- Приходил ко мне товарищ, назвавшийся твоим пасынком, – торжественно объявила подруга, а я аж чемодан от неожиданности из рук выпустила. – Тебя ищет.

- И?! – слегка позеленела я, представив, как этот бандит угрожает моей Маре.

- И с ходу начал пугать, что закопает меня, если не скажу ему, где ты прячешься, – хмыкнула подруга. – Прикинь, решил, что это так легко, мою слоновью тушку закопать.

- Маря, это не шутки, – я занервничала. – Гарик рассказывал что-то нехорошее про сына. Только не помню, что именно. Он тебе ничего не сделал?

Маря хихикнула:

- Снежан, он, похоже, идиот, раз притащился угрожать ко мне на работу. Я тревожную кнопочку под столом нажала и уже через тридцать секунд мои мальчики твоего пасынка приняли, на полу разложили, и очень доходчиво объяснили, почему нельзя так себя вести. Заодно пробили парнишу по базе. Так вот, это не он!

- В каком смысле "не он"? – не поняла я.

- Это не сын Гарика. Вернее… - подруга замолкла. А потом торжественно сообщила: - Оказывается, у вас в наличии имеется два пасынка, Снежана Анатольевна.

- Ничего не понимаю, – я села на чемодан, сгорбилась, уперевшись локтями в колени, и свободной от телефона рукой вцепилась себе в волосы:

- Гарик всегда говорил только про одного сына, который где-то за границей живет и на родину носа не кажет из-за криминального прошлого.

- Ой, мать, я уже тоже запуталась! – вдруг жалобно взвыла Марьяна. – Ты сама знаешь, что де-юре у твоего почившего супруга вообще нет детей. А де-факто их оказалось аж двое – это мне этот типчик рассказал, и привел доказательства. И звонил тебе именно этот сын, который второй. Причем, как я поняла, о существовании этого сына тот сын, которого ты знаешь, ничего не знает, – не совсем складно завершила свою эмоциональную речь подруга.

Я слушала ее, чувствуя, как с каждым мгновение растет мое недоумение: оказывается, Гарик был не так уж откровенен со мной. Не то что бы я удивилась этому факту, все-таки четыре года прожила с этим мужчиной бок о бок и кое-что о нем знала. Но тот факт, что он скрывал от меня еще одного сына несколько озадачивал.

Попрощавшись с подругой, я еще посидела на чемодане, усиленно шевеля извилинами, сортируя полученную информацию и прикидывая, чем появление еще одного наследника грозит лично мне. Затем завершила переезд в новую комнату. Встретила Славика, поболтала с ним, пока он заводил снегоуборочный агрегат, и вернулась в свою новую комнату, все так же ломая голову над рассказом Мари.

В комнате достала лежащий на дне большой косметички старенький кнопочный телефон и по памяти набрала номер.