3. 3

— Катён… это сложно всё.

— Что сложного? — расстроилась дочь. — Мам, ну не тот дядя из кафе, так другой пусть будет. Хотя тот мне понравился.

— Чем? — мы как раз подъехали к старому коттеджу моей тёти, и я припарковала машину.

— У него трость классная.

Я того мужика даже не разглядывала. И трость не заметила. Да и глупости всё это.

— Кать, послушай меня внимательно. Мне жаль, что ты увидела то, что увидела. Правда. И я понимаю, что тебе неприятно и больно. Но знаешь, что самое главное? Меня предал муж. Да, Кать, ты уже достаточно большая девочка, чтобы это понять. Меня предал мой муж. Но твой отец тебя не предавал. То, что он был с тётей Наташей — это не предательство тебя, это предательство меня, милая.

Мы с Катей вышли из машины, я притянула свою малышку к себе, и обняла.

— Сейчас дети быстро взрослеют. Мы разговаривали с тобой на эти темы, да и в школе, в интернете ты явно нахваталась. И ты точно поняла, что делал папа в тот вечер, так? — я дождалась, чтобы дочка кивнула, и продолжила. — Он мне изменил, но не тебе. Это сложно понять, но ты должна попытаться. Он же был хорошим отцом. Твой папа скучает по тебе. Звонит, пишет — и тебе, и мне. Не приходит только потому что я запретила тебя травмировать, попросила дать тебе время. Но Кать, это время должно настать, понимаешь? Твой папа — это твой папа, который допустил ошибку. Не нужно искать мне мужа, у тебя уже есть отец.

Катя тяжело вздохнула, и не ответила мне ничего. Бедный мой лягушонок.

Странная штука — жизнь. Я горячо любила мужа. И мы отлично жили с ним. Да, страсть немного утихла, но нельзя сказать, что мы скатились в рутину. Нет, у нас после стольких лет сохранится интерес друг к другу, нам всегда было о чем поговорить, и в постели всё было отлично. Я не запустила себя, я успешна и красива.

Эта измена — гром среди ясного неба. И я даже не могу оплакать своё разбитое сердце. Если бы только я была свидетельницей предательства мужа, то я бы выла от горя. Места бы себе не находила. Но со мной была Катя, и так получилось, что моё сердце разбилось тихо, а её — громко. И за её горем моё ощущается не так сильно.

Весь этот месяц я только и делала, что анализировала нашу жизнь. Вспоминала приятные моменты, их так много! Виктор был отличным мужем, и отцом. Катьке он уделял целый океан внимания, он не был «диванным» папой. И я вспоминала все эти моменты, прокручивала нашу жизнь, и… нет, я не могу понять — почему! Что послужило причиной измены. Говорят, что всегда виноваты оба, но видимо это ложь. Не вижу я своей вины в том, что муж спутался с другой!

Утром, днем и вечером я ненавижу Виктора — и за то, что он причинил боль Кате. И за то, что он предал меня. А ночами… ночами я скучаю по нашей жизни втроем. Я не прощу его никогда, у меня на сетчатке отпечаталась измена Вика, но как же я скучаю! Не по нему — по нам!

Вот что ему не хватало…

— Ну что, котик, вот и наш дом, — мы подошли к коттеджу. — В соседских домах темно, на окраине поселка их всего два. Не страшно?

Катя покачала головой. Не страшно ей. А месяц назад она бы испугалась жить так далеко от цивилизации. Повзрослела моя девочка.

И снова молчит.

— А вот дом, — открыла его, и добавила в голос оптимистических ноток. — Пыльно, прохладно, но это поправимо. Спать будешь со мной?

Катя снова мотнула головой.

— Давай я приготовлю две спальни. Но сегодня ты со мной поспишь, хорошо? А завтра если захочешь — одна уже. Поможешь мне прибраться? Кухню и спальни — сегодня, а потом уже не спеша весь дом.

Мы с Катей принялись за уборку. Я всё не могу отделаться от мысли, что еще совсем недавно дочка бы капризничала, филонила. Мечта каждой матери, чтобы ребёнок был послушным, но… фиговая мечта, как оказалось!