Именно с этой мыслью я пыталась наладить свою парижскую жизнь. Поначалу ничего не выходило. Нет, днем все было нормально. Я занималась домом, посещала врачей, много гуляла. Вот  по ночам … Стыдно признаться, но я позорно ревела, обильно орошая слезами подушку.

Тетя не вмешивалась в мои ночные истерики, хотя не слышать и она не могла. Квартира, хоть и просторная, но не дворец из сорока хором,  и слышимость здесь была нормальная. Так что пару месяцев я прорыдала, сознаюсь. А Полин молчаливо терпела.

А потом тете это надоело, и в одну из таких ночей она неожиданно вошла в мою спальню.

- Аннук, достаточно, - сказала резко. – Ты уже оплакала все свои печали, пора начинать жить нормально.

- Не могу, - шмыгнула я носом в подушку, все-таки перед тетей было стыдно.

- Тогда иди к психологу, если не можешь справиться сама, - резонно ответила Полин.

Ее слова опять меня встряхнули, и я дала себе хорошую мысленную оплеуху и твердо решила, что пора прекращать эти ночные слезливые бдения. Как по покойнику, честное слово.

Но мои переживания требовали хоть какого-то выхода, и я начала писать. Да, да, именно писать. Какие-то заметки, как мне казалось, чушь, не стоящую никакого внимания.

Каждый вечер я садилась за компьютер и строчила на нем. Что это было? Обрывки мыслей, историй, что приходили мне в голову, воспоминания. Тетя, понаблюдав за мной пару недель,  в конце концов, подошла и спросила:

- Дашь почитать?

Смысла скрывать написанное я не видела и тут же развернула к ней монитор.

Полин провела за моим компьютером весь вечер, а после, зайдя в мою спальню перед сном,  сказала:

- Ты хорошо пишешь.

Я только отмахнулась. Ну, какое там хорошо? Так, дилетантское бумагомарательство.

- Попробуй написать историю, - предложила  Полин, не обращая внимания на мое скептическое выражение лица.

- О ком?

- Не знаю, - она пожала плечами. – Придумай.

Тетя погасила свет и ушла к себе, а я все лежала в темноте и крутила в голове: написать историю, написать историю, написать историю…. Какую, к черту, историю???

Еле уснула, а утром, проводив Полин, снова села за компьютер, потерла переносицу и принялась за текст.

Я просидела так почти до ночи. Тетя, вернувшись с работы, глянула на меня и не стала мешать. Только принесла чай с бутербродами и тихо закрыла за собой дверь.

В десять вечера я поднялась со стула и потянулась, разминая затекшие мышцы. Глянула на часы и обалдела. Я просидела перед монитором больше двенадцати часов!

Вышла в гостиную и сама предложила Полин:

- Почитаешь?

- Конечно.

Потом я спала прямо на диване в гостиной, пока тетя читала то, что я успела накарябать за день.

Она разбудила меня глубоко за полночь.

- Иди в кровать, Аннук. Иначе утром будет болеть все тело.

Я послушно, почти не размыкая глаз, двинулась в спальню.

- Аннук, - раздалось мне в спину, - это хорошая история. Ее надо обязательно дописать.

И я дописала. Потратила на это еще неделю. Полин прочитала и выдала:

- Нужно публиковать.

Тут я запаниковала: какое публиковать? Что публиковать? Вот эти мои умственные потуги?

- Полин, ты не серьезно!

- Наоборот, дорогая, я очень серьезно. У тебя получился прелестный рассказ, уж поверь мне.

- Но это не значит, что его нужно где-то публиковать, - возразила я, польщенная тетиной похвалой.

- Слушай, - оживилась тетя, пропуская мою последнюю фразу, - почему бы тебе не начать писать книжки?

Кажется,  я лишилась речи. Нет, не кажется, точно лишилась. Хорошо, что я сидела, потому что, если бы стояла, то рухнула бы на пол.

- Книжки? – тупо переспросила тетю, все еще надеясь, что ослышалась.

- Да. Книжки, - кивнула Полин. – У тебя хороший слог и развитое воображение. Ты сейчас сидишь дома. Так почему бы не воспользоваться случаем?