– Держи. – Она подает мне воду, кладет какие-то коробочки на край раковины, затем садится рядом и переплетает свои тоненькие пальчики в замок. Дождавшись, когда я сделаю пару глотков, торопливо говорит: – Прости меня, я так виновата… Вот тут лекарства. Надеюсь, помогут.

Ставлю стакан рядом с таблетками.

– Не расстраивайся из-за ерунды. – Замолкаю на пару секунд, чтобы прислушаться к своему организму. Кажется, позывов к рвоте больше нет. – Я парень крепкий, все в порядке.

– Нет, – она размыкает руки и закрывает ладонями лицо, – я же тебя заставляла. Столько непривычных продуктов… И вообще… Предполагалось, что ты просто попробуешь то, что сам захочешь…

– Так я все-таки не понял, – вытягиваю ноги и тяжело вздыхаю. – Ты огорчилась, что мне не хочется у вас остаться, – шутливо толкаю ее плечом, – или решила таким способом быстрее от меня избавиться?

Зоуи стонет в ладошки. Бормочет:

– Прости, прости, прости…

– Было вкусно, – хмыкаю, – но думаю, именно сырая рыба во всем виновата.

– Соленая, – всхлипывает она, убирая руки от лица.

– Ну, то есть не вареная? Не печеная, не жареная?

– Нет. – Ее плечи печально опускаются.

– Значит, сырая.

– Нет, она соленая. – Голос Зоуи звучит жалобно и надломленно. Даже ужасный акцент кажется теперь таким же милым, как и ее чувство вины. – Это другое. Такую рыбу можно есть.

– Я должен был предупредить, что у меня слабый желудок, но твоя мама так радовалась…

Она впервые улыбается. Сдержанно, робко, но мне хватает и этого. Ее улыбка просто очаровательна.

– Спасибо, что проявил к ним уважение. Даже больше, чем нужно. Я не ожидала, что ты вообще станешь что-то пробовать.

– Ну, извини, так уж воспитан. Даже если по мне этого не скажешь.

Грудная клетка Зоуи высоко поднимается на вдохе, и я ловлю себя на мысли, что не могу оторваться от выреза на ее топе.

– Это ты меня прости… Мы не такие. И я… – вздыхает девчонка, – вроде… Просто что-то сегодня пошло не так.

Тереблю в руках полотенце, затем вешаю его на плечо.

– Не думаю, что мой план по срыву программы обмена должен сильно отразиться на твоей репутации, но если это так, извини, другого выхода у меня нет. Моя цель останется прежней – улететь домой.

– Ничего. – Зоуи поджимает ноги, кладет руки на дрожащие колени. – Негативную оценку как принимающая сторона я теперь заслужила в полной мере. Чуть не отравила тебя. – В отчаянии опускает голову.

Волосы блестящими прядями падают ей на лицо, и мне почему-то очень хочется дотронуться до них и снова убрать за ухо.

– Ладно, все, – говорю, прочистив горло. – Мне уже хорошо. Пойду заниматься своими делами.

Встаю, закидываю полотенце на вешалку и выхожу, не оборачиваясь. Мы и так слишком мило поболтали. Не хватало еще привязаться к людям, гостеприимством которых я собираюсь пренебречь.

Мне так и не удалось нормально выспаться сегодня. Крутилась в постели почти до рассвета, время от времени проверяя телефон, и никак не могла отогнать от себя дурные мысли. В голове все перепуталось, и виной этому был парень, который спал в соседней комнате. Точнее, мое отношение к нему: негативное или положительное – вот тут никак не получалось определиться.

Наглый, временами даже хамоватый, с колючим недоверчивым взглядом, он казался таким далеким, чужим и непонятным. Но там, в ванной, когда мы сидели так близко друг к другу, между нами целых пять минут не было совершенно никаких барьеров. Мы просто разговаривали. Тон его голоса был мягким, добрым и больше не казался насмешливым.

Едва мне показалось, что общий язык найден, как Джастин резко встал и вышел, оставив меня одну, утопающую в чувстве вины и недоумении. Вот и понимай как хочешь. Что у него там на уме…