Четыре года пролетели, как один.

Татьяна оказалась нежной и ласковой, с ней было легко и радостно. Домой Кирилл чуть не бежал, а когда уезжал, то не хотелось расставаться. И Луной Таня оказалась достойной, крепкой рукой держала волчиц клана, решала споры, помогала оступившимся. Ее стараниями в поселке открыли свой детский сад, медпункт, магазин. Теперь не надо было за каждой мелочью ездить в Москву. Вроде, и недалеко, и транспорт есть, но ведь куда удобнее, когда все в шаговой доступности? И свой медпункт – это свои же врачи, оборотни, как и нянечки в саду, которые не удивляются, если детвора посреди игры превращается в зверят и веселыми серыми мячиками скачет дальше.

Нет, Таня устраивала его во всех отношениях и не только его, но и весь клан. А также, от Татьяны в восторге был его волк. Но парой они не бегали по лесу, как бегали бы, будь девушка его половинкой и секс в животной ипостаси был только один раз, когда Кирилл просто не смог удержать волка. Глупо тогда получилось, накануне его отъезда в Канаду. Волк, будто что-то чувствовал, рвался и буянил, и Кирилл, не выдержав, уехал в лес, подальше от поселка, и выпустил зверя побегать.

А этот гад тут же рванул назад, проваливаясь по брюхо в февральский снег, кувыркаясь в овраги и карабкаясь по склонам. Это было какое-то безумие, Кирилл никак не мог ни остановить зверя, ни вернуть себе человеческий облик.

Десять километров он отмахал меньше, чем за час и буквально вполз в собственный дом.

Таня ахнула, кинувшись к мужу, тормошила огромную волчью голову, причитала над порезанными о наст лапами. А волк прижался к ней и лизал руки, лицо – все, до чего мог дотянуться.

Не понимая, что происходит, теперь уже Кирилл бесновался, пытаясь вернуть контроль над телом, но не успел.

В какой-то момент Татьяна отстранилась от зверя, повела плечами и перекинулась.

А дальше… дальше была сказка.

Они лизали друг другу морды, уши, и ныло сердце от щемящей нежности к жене, хотелось укрыть, унести, спрятать и сберечь. А потом Таня выскочила наружу и унеслась в зимний лес и он, забыв об израненных лапах, бежал за ней, взвизгивая и кувыркаясь, как щенок. Догнал, подмял, и волчица выгнулась, приглашая и поощряя. Раньше Кирилл никогда не занимался любовью в волчьем теле, хотя слышал, что старшие тихо и мельком упоминали об этом, как об одной из самой волнующей стороне семейной жизни. На вопросы молодого оборотня они только хмыкали и отговаривались, мол, вырастешь, сам все узнаешь. Вот, вырос и узнал. Соединившись, Кирилл громко зарычал и вонзил зубы в Танину шею, содрогаясь от сладких спазмов. Волчица вторила рыком, переходящим в стон и изогнулась, попытавшись дотянуться до его шеи, чтобы тоже пометить.

Очнулись от холода, голые, на снегу, в ста метрах от ограды поселка.

Как добрались до дома, Кирилл не очень помнил, зато никогда не забудет, как впервые увидел на шее Татьяны свою метку. Метку пары.

- Я поставил тебе парную метку! – ахнул он, проводя пальцем по немного воспаленным рубцам. – Как это случилось?

- Я не очень хорошо помню, - задумчиво ответила Татьяна. – Моя Серая, как с ума сошла, я не могла ее удержать.

- Аналогично, - кивнул Кирилл. – Мой тоже вырвался. Что ж, метка, это неплохо, правда, ответную ты мне не поставила, но это дело времени, я думаю? Вернусь из поездки, объявим официально, что ты – моя пара.

Но вернулся он не один, Татьяну в темпе вальса выкинули из их дома, и они даже ни разу толком не поговорили.

Кирилл передернул плечами, отгоняя неприятные воспоминания. Какой-то частью мозга он помнил все счастливые моменты, связанные с Татьяной. Но другая часть твердила, что он не должен приближаться к временной жене, нельзя огорчать Алексис, что Татьяна в прошлом, а его будущее – Алекс.