Но однажды он очень устал от поездок по России, добравшись до дома и своей комнаты, упал в изнеможении на диван, и, разморившись, уснул. В полудрёме ему привиделось: он сидит у кого-то в гостях и, покинув общество приятных собеседников, встаёт и направляется в другую комнату. В ней было безлюдно. Но посередине он зрит одинокую поникшую фигуру девушки, сидящей на стуле. Он подходит, заинтересованный, кто же здесь находится в грустном одиночестве? И вдруг узнаёт, поникшую Верочку. Она, побледневшая, похудевшая, выглядит, словно малый обиженный ребёнок. Он подходит к ней, здоровается. Она кивком головы отвечает и молчит. Он стоит в растерянности, не зная, как обратиться к ней, с чего начать разговор. Наконец он вымолвил:

– Я счастлив, что наконец, увидел Вас, Верочка. Но почему Вы не отвечали на мои письма и так грустны? Поделитесь со мной своими неприятностями, как когда-то летом мы все ночи напролёт вели с Вами доверительные беседы. Откройтесь, прошу Вас! Я Ваш старинный друг и обожатель, я люблю Вас! И всё сделаю для Вас, дабы Вы не были несчастны.

Но она молчит. Из её глаз катятся слёзы. Он не выдерживает и вновь повторяет тот же вопрос. Она молчит. Он берёт её руку, подносит к губам, сокрушается:

– Как вы похудели… Откройтесь, молю! Что случилось с Вами?

Внезапно она произносит:

– Я похудела и грущу от того, что Вы забыли меня. Обещали писать, и ни одного письма… Я переживаю, не нахожу себе места. Понятия не имею где Вы, с кем Вы, я очень хочу Вас видеть, скучаю по Вас…

– Не говорите так, что я забыл Вас. Я тоже соскучился и желал встречи, – смущается он.

– Так что Вас останавливало сделать это? – с укоризной произносит она.

– Решил – я Вам не пара. Вы такая утончённая, а я – серолапотный медведь… Мне стало неудобно надоедать Вам своим вниманием. Ведь Вы не отвечали на мои письма…

– Да надоедайте же, я отчаялась уже увидеть Вас… А писем не было вовсе! – с жаром воскликнула она. – Надоедайте!

– Буду теперь очень настойчивым, я всё понял, и постараюсь быть ближе к Вам. Куплю дом в Москве, каждый день буду у Вас после работы. Вы простили меня? Но как же это не было писем? Я передавал их с коллегами по работе… – растерянно оправдывался он.

– О! – протянула она трогательно и поднялась со стула, – значит, Ваши друзья закрутились в делах и забыли о письмах!

– Как же я соскучился, выходи за меня замуж, я не хочу и не могу больше ждать! Боюсь тебя потерять, дай же я тебя всю расцелую, – не сдержался он.

Он обнял её и нетерпеливо поцеловал в губы, заметив, она вся дрожит. Вдруг она стала таять, таять и исчезать в его руках…

Внезапно сон рассеялся, он проснулся. Оттёр глаза носовым платком, потянулся на постели, зевнул, сразу же вспомнив недавний сон. Сердце защемило, затосковало, он знал, только что сжимал её в объятиях. «К чему этот сон?», – подумал он растерянно. Может, она тоже тоскует по мне? Но ведь как-то неудобно искать её, вдруг она забыла уже меня? Как жаль, мы не обручились с ней официально… Я вообще неправ по отношению к ней. Как-то надо исправлять эту неопределённую ситуацию… Но как? Ведь мне придётся тогда сразу жениться на ней. А чем, собственно, она мне не хороша? Я же уже давно предлагал ей обвенчаться. Почему это я так растерялся? Она мне очень нравится. Необыкновенная, красивая, умная девушка. Да, но вот я подхожу ли ей, этакий деревенский увалень? Я ведь ни на фортепьяно не играю, ни умных книжек не читаю. Кому может нравиться такой медведь? Только таким девушкам, как моя бывшая подружка Лолита. Да и то изменяла мне на каждом шагу. Как я с ней намучился! Из-под меня убегала к другим, даже Тимофеем не брезговала. Я тогда ещё, глупец, чуть руки на себя не наложил! Беспредельный глупец. Но и ругать себя сильно нельзя, она обольстила меня за секунду, а я был сопливым мальчонкой. Первая женщина, да какая женщина? Казалось мне, такая блистательная, как золотой фантик от сладкой конфетки. Оказывается, эту конфетку кушали многие, до меня и после, заворачивая в тот же фантик! Лучше уж её забыть навсегда – настоящий позор моей жизни. Чуть капитал весь на неё не просадил! Но, надо всё-таки сказать, была очень бедовая. Не каждая на такие финти-минти способна». Он горько усмехнулся, встал с постели, задумчиво прошёлся по комнате, взглянул в окно. Утро было в самом разгаре. Яркое озорное солнце разбросало свои лучи по всей комнате, проникнув туда через небольшое оконце. Его сияние радовало, настраивая на мажорный лад. Всё казалось чудесным, возможным, достижимым.