– Конечно. Я ему звонила. Потом вызвала такси и поехала к подруге, я боялась оставаться в доме одна.

– Фамилия, имя, отчество вашей подруги, адрес.

– Полищук Жанна Сергеевна, проживает на улице Гороховой, дом пятьдесят, квартира сорок пять.

– Она работает у вашего мужа?

– Да. Секретарем-референтом.

– Это вы ее к нему устроили?

– Да.

– Вы близкие подруги?

– Близкие.

– Какие у нее отношения с вашим мужем?

– Нормальные. Вне работы они практически не виделись.

– Она была довольна своей работой?

– Мне она никогда не жаловалась. Об остальном вам лучше спросить у нее.

– Какие у вас отношения с родственниками мужа?

– Родственников двое, старший и младший братья Виктора. Старший, Владимир Павлович, с Виктором практически не общался… По-моему, они друг друга терпеть не могли.

– Что за причина?

– Какая-то давняя история, муж не рассказывал. Когда Виктор после гибели первой жены оказался в больнице, Владимир Павлович испытывал финансовые трудности и попросил брата о помощи. Тот отказал, я присутствовала при их разговоре. Владимир Павлович очень оскорбился, а когда мы поженились… в общем, он решил, что я увела у него деньги, так что наши отношения не сложились. Младший, Игорь, всегда держался независимо, иногда звонил, встречались мы нечасто. В прошлом году мы вместе ездили в Испанию. Игорь был со своей девушкой. Отношения вполне дружеские.

– Кто-нибудь угрожал вашему мужу? Были у него в последнее время неприятности на работе?

– Он со мной не говорил на эту тему и вряд ли вообще с кем-либо делился. Виктор человек закрытый. С ним было нелегко… Извините, у вас еще много вопросов? Я очень устала…

Уже после первого допроса я поняла, что дела мои плохи, а потом стало окончательно ясно: мне очень повезет, если я сумею выбраться из этой передряги. В целом картина выглядела так. Мой муж был убит тяжелым тупым предметом. Эти казенные фразы сводили меня с ума. В общем, Виктору пробили голову, но удар был нанесен не сзади, а спереди, вот почему, когда он лежал под балконом, лицо его было залито кровью. Получалась полная неразбериха, для меня по крайней мере. Во время нашей ссоры, падая, Виктор ударился затылком, а вот потом получил смертельный удар в висок, после чего его зачем-то сбросили с балкона, когда он уже был мертв. Милиции не составило труда выяснить, что убит он был в доме, в нашей гостиной, на ковре обнаружили следы крови, которую пытались смыть. Пока я бегала по улицам, убийца вошел и… Здесь опять начинались непонятные вещи. Если к моменту появления убийцы Виктор был без сознания (хотя, когда я уходила, терять его он явно не спешил), так вот, если Виктор пребывал без сознания и убийца преспокойно с ним расправился, зачем ему потребовалось сбрасывать тело с балкона, а потом мыть посуду и наводить в гостиной образцовый порядок? Или он пытался выдать убийство за несчастный случай? Довольно наивно, если учесть, что существует судебно-медицинская экспертиза. Если же рюмки и чашки убрал Виктор (а это не в его духе), значит, чувствовал он себя неплохо, и тогда непонятно, как он подпустил к себе убийцу, ничего не заподозрив при этом? Вывод напрашивается сам собой: убийца – близкий ему человек. Ведь ударили Виктора не сзади, а прямо в висок, следовательно, своего убийцу он хорошо видел.

Я продолжала теряться в догадках, а кольцо вокруг меня неумолимо сжималось, Виктор был убит между 1.15 и 1.30. По крайней мере, так мне сказали. В это время я бродила по улицам или стояла на мосту. Алиби у меня не было, зато имелись показания соседей. Я и не подозревала, что вокруг столько наблюдательных граждан и все по ночам бодрствуют. Один из свидетелей утверждал, что видел меня в 12.30 входящей в калитку. При этом (что было особенно опасным для меня) он заметил мужчину, тот направлялся к машине в конце переулка. Патрульный милиционер, которого в ту ночь я даже не заметила, видел, как я покинула дом и направилась в сторону моста, при этом указал точное время: 1.10. Начальник охраны в фирме мужа заявил, что в 1.15 ему позвонил Виктор, просил прислать кого-нибудь из ребят, но неожиданно передумал, ничего не объясняя, следовательно, в это время муж был еще жив. Однако это подозрений с меня не снимало. Мне ничего не стоило, по мнению следователя, вернуться через калитку, выходящую в переулок, и убить мужа. По времени это вполне возможно. Все тот же патрульный, который вслед за мной ехал по улице на машине, вскоре потерял меня из виду. Я утверждала, что бродила по улицам примерно до половины третьего, за несколько минут до приезда патрульной машины. Об окровавленном платье молчала, так же как и о том, что в ту ночь видела труп мужа. Не очень разумно врать следователям, но здравый смысл подсказывал: стоит лишь заикнуться об этом, и мне конец.