– Твердят мне, что я с тобой слишком суров. Мол, такой женщине нужно больше внимания.
– Так я это уже говорила. Странно, но я такая зажатая. Могу говорить о сексе, о ревности, а через минуту сожалеть о своих словах. Все, в чем я признаюсь тебе – отвага в минуты откровенности, о которой я всегда вспоминаю с ужасом. О себе прекрасно понимаю: я стеснительная и скромная. Пишу романы и угрызаюсь, зачем я делаю это. Там все прозрачно, как у Цветаевой: только я пишу о чувствах, эмоциях, сказочной любви, а она пишет о боли, которую нельзя выставлять напоказ. Что ты думаешь, Котя? Я так тебя называю, потому что ты безумно хорош в постели со вчерашнего дня. Сет не зря появился в моей жизни – хотя бы пойму, что такое яркий секс.
– Любимая…
– Скажи, что ты не считаешь меня гулящей, развратной или что-то в этом роде.
– Не считаю. Я считаю дураком себя. Тебе нужен более знающий мужчина, который четко понимает, как распорядиться словами, что ты произносишь, пытаясь меня соблазнить.
– Никто мне не нужен, только ты. Из тебя я уже вырастила принца, а большего мне не нужно. Люблю только мужчин, из которых без особых усилий получаются принцы. Мне не нравятся мужчины, что нравятся всем женщинам. Ну, другой у меня вкус. Сейчас я буду хотеть тебя так часто, что ты станешь напрягаться и прогонять меня прочь.
– Когда кто-то из нас приходит с работы – неважно, кто – ты или я – немедленно снимай с себя одежду и целуй меня, а остальное я сделаю сам, – ответил на это муж.
– А если ты будешь не в настроении? – улыбнулась Одри.
– Ударь меня и делай то, что тебе хочется.
– Пойдешь смотреть фотографии?
– Боже мой! Пойду, конечно!
– Ответ правильный, – рассмеялась Одри.
– Не одевайся – ты мне нужен в костюме Адама.
Профессор подхватил жену на руки и сел за компьютер, посадив ее на колени. Там он быстро включил его, нашел папку «У Сета с Юфем. Никому не показывать» и открыл.
– Мне, значит, показываешь?
– Слово никому означает: никому, кроме тебя и мамы. Тебя можно соблазнить, а мама – это мама, она все видела и не осудит.
– Ну да, не накажет. А жаль.
– Ну, Котя! Смотри уже!
Профессор смотрел медленно и долго, а Одри закрывала лицо руками и произносила только: «Ужас! Порнография натуральная!»
Когда профессор Ной закончил просмотр фото, он просто и быстро вошел в Одри и, держа ее руками за талию и находясь в ней, встал и положил ее на кровать…
– Еще раз так сделаешь – поцелуешь Сета – буду всю ночь доказывать, что я – мужчина.
– Может, я этого и хочу? – дразнила его счастливая Одри.
– Теперь и всегда… хочу, чтобы ты это делал.
– Позорище!
– М-м-м… Любовь это. Я пошла – мне подруга звонит – надо ответить.
Юфем спросила, смеясь:
– За грибами-то едете?
– Давай потом. Муж еще… не отошел.
– Ты хотела сказать: не выпустил тебя из постели.
Одри хихикнула.
– Не разрешает мне видеться с Сетом. Все мозги вынес, зачем я с ним целовалась.
– Еще бы! Передай, что я своему вчера дала пизды.
– Сейчас, – Одри передала сообщение.
– Ну, естественно, она это дала: она всегда ее и дает.
– Слышала, что он сказал?
– Ага. Пошляк! От профессора такое услышать!
– Сама в шоке.
Одри дополнила, что Юфем говорит: за поцелуй с Одри пизды.
– А он: а вот это правильно. И я еще дам, как придем. Офигеть, профессор мой! – отчиталась Одри подруге.
– И я добавлю. Весело, говорит, время провели: ревновали друг друга.
– Паразит!
На этом их разговор был окончен.
Глава 12
Одри не могла не поболтать с подругой о случившемся в инете на Фейсбуке. И сделала она это, разумеется, тогда, когда профессора не было дома.
Диалог получился интересным и смешным.
– Тебя Сет с языком целовал?