Нам было лет по тринадцать. Я не знала, что Егор самовольно взял ключи от машины отца. Мне сказал, что тот сам ему разрешил. Родители уехали в гости на мамином Hyundai Solaris, а папин Volkswagen стоял возле гаража…

– Разве тебе не понравилось?! – озорно подмигнув мне, Егор нажал на кнопку панели и люк со шторкой, отъехав назад, открыл полностью проём в крыше. В голубом безоблачном небе, очерченном квадратом окна, почти над нами, летела пара аистов.

– Вау! – не сдержала я восторг. Мы выехали за пределы посёлка, поэтому я позволила себе, отстегнув ремень, высунуться наружу. Встречный поток растрепал волосы, наполняя меня щенячьим ликованием. Прищурив глаза от ветра и мошкары, я выпрямилась, вскинув руки вверх и, поддавшись экстазу, выкрикнула, – Эге–ге-ей!

Прекрасные птицы, расправив крыльями, планируя, кружились над головой. Прежде чем заметила встречную машину и поспешно нырнула в салон, я успела представить, что лечу вместе с ними…

– Понравилось! – пристегнулась. – Я сейчас поймала, что-то похожее на ощущения от той поездки! – не скрывала я бурные эмоции, заглядывая в зеркало заднего вида.

– Я старался, – озарился Егор довольной улыбкой.

– Тогда или сейчас? – я поправила волосы, отметив блеск в глазах и румянец, и откинулась беззаботно на спинку сиденья.

Мне нравилось состояние лёгкости. Хотелось продлить его как можно дольше.

– И тогда, и сейчас… – серьёзно проговорил Егор, пропуская попутный поток машин, прежде чем выехать на трассу. – Обожаю, когда ты такая.

– Какая? – лукаво посмотрела я на него.

– Счастливая, – он дурашливо поддел мне кончик носа.

– Нам за те полчаса счастья с ветерком, потом знатно перепало. Так что, я запомнила, что после счастливых моментов наступает расплата, – выразительно посмотрела я на него.

– Это неправда! Вот сейчас ты счастлива? – он умудрялся постоянно поглядывать на меня и одновременно следить за дорогой.

– Вопреки всему, несколько минут назад – вполне.

– Вот видишь! Счастливым себя можно чувствовать в любом состоянии. Даже если кажется, что всё против тебя. Просто человек сам выбирает, на что смотреть. Захочешь радоваться – запрокинь голову и посмотри на птиц в небе, захочешь страдать – включи новости.

– А мне кажется, что одно без другого не существует, – пожала я плечами, – если всё время смотреть в небо, то перестанешь чувствовать радость от его созерцания.

– Эт – конечно, – усмехнулся он, – включая магнитолу и настраивая музыку через телефон. – Пироженка одна – вкусно, но каждый день и много – тошнить от них начнёт.

Зазвучал мой когда-то любимый трек Анны Кендрик, и я притихла. Связанные с мелодией ощущения были приятными. Вспомнилось, как я, пританцовывая под неё, собиралась на новогоднюю дискотеку в школе. А ещё, мы её слушали с Егором в папиной машине в тот вечер, за который нам попало…

Если бы можно было сейчас измерить уровень моего эмоционального состояния, то он бы находился где-то рядом с блаженством. Вот теперь я почувствовала, что вернулась домой. И хоть ощущала, исходящие от Егора волны мужского интереса, меня это не пугало.

Наоборот.

Чувствовала себя рядом с ним в полной безопасности.

– Расскажи о себе. Чем живёшь сейчас? – я посмотрела на навигатор, до аэропорта оставалось около пятнадцати минут пути.

– А тебе разве мама не рассказывает обо мне? – усмехнулся он. – О тебе она говорит часто.

– Нет. Мама не имеет манеры говорить о том, о чём не спрашивают.

– Ясно. Значит, ты обо мне не спрашивала, – заключил он, дурашливо выпячивая нижнюю губу.

– Вот, я у тебя спрашиваю – расскажи о себе.

– Я большой босс маленького филиала фирмы отца, – растягивая “а”, нараспев проговорил он. – Но ты не думай. Я скоро раскручу его так, что мой филиал станет главным, – он барабанил пальцами по оплётке руля притормаживая. – Вот откуда тут пробка в это время? – возмутился он, заглядывая в навигатор. – И не объехать, – расстроился он.