Да, я собирался признаться в том, что встречаюсь с другой… Но не в такой момент! И точно не хотел спалиться на ерунде. Черт! Пинаю корзину, попавшуюся под ногу, и бумажные полотенца разлетаются по полу. Но меня вовсе не заботит это.

— Открывай! — колотит в дверь. Я редко вижу Аделину рассерженной, но если она злится… Это значит, что вечер превратится в кошмар.

Осторожно открываю замок, делая вид, что удивлен.

— Ты чего?

— Я?! В отличие от тебя пришла вымыть руки! А вот чем ты занимался?! Отвечай!

— Малышка, ты все не так поняла.

— Правда? И где она?! — влетает, чуть не сбивая меня с ног.

— Кто?

— Любовница, которая так громко стонала, что вопли были слышны даже на улице!

— Не преувеличивай. То есть, это не так. Нет никакой любовницы.

— Игорь. Не держи меня за дуру! Может быть, я выгляжу старше своих лет, но уши меня еще не подводят!

— Не надо говорить ерунду.

— А ты не делай из меня за дуру! — снова твердит. Черт…

— Ладно. Я… я смотрел видео для взрослых, — придумываю нелепую отмазку.

— Что?!

— День выдался сложным…

— Не лги! С каких пор актрисы оригинального жанра зовут по имени тех, кто смотрит данное чудо кинематографии?!

— Давай успокоимся.

— Успокоимся?! Да я — само спокойствие! — эмоционально заверяет, швыряя в меня груду бумажных полотенец, оставшихся в корзинке. — Как давно ты с ней спишь?!

— Адель…

— Повторяю вопрос, — вдруг перестает кричать, и ее глаза наполняются слезами. Мне становится так жаль девушку, что невольно тянусь к ней, чтобы обнять.

— Прости… сглупил.

— Не трогай меня! — отшатывается, будто бы от прокаженного.

Да, у меня есть другая. Но ранить Аделину, а тем более унижать ее… Не хотел.

— Извини, мне жаль. Честно не собирался причинить тебе боль, — злюсь на свою слабость. Если бы не пошел на поводу у Катерины… Тогда Аделина сейчас не рыдала бы, бросая на меня взгляды, полные ненависти.

— Все ясно. Я ухожу, — разворачивается на каблуках.

— О, дети! Вот вы где, — мой дед появляется не вовремя. Аделина мгновенно прячется за бумажным полотенцем, делая вид, что вытирает нос.

— Здравствуйте, Федор Алексеевич… Я простудилась. Вы извините, но лучше поеду домой, — шмыгает носом.

— Беречься нужно, дорогая, — дедушка смотрит на нее с нежностью. Стоит отдать должное Аделине: хорошо изображает простуду. — Ну ничего, болячка к болячке не приклеится. У меня к вам важный разговор. Так что отпущу вас, голубки, чуть позже. Встретимся за столом.

Дед скрывается в кабинке, где я только что устроил погром. Сразу бросаюсь к девушке, чтобы попросить о последней услуге. Нельзя дать ей уйти. Не сейчас.

— Прошу, останься… знаю, что поступил ужасно. Но ты же любишь мою семью, за все, что дедушка сделал для нас… для тебя. Во имя того что было между нами.

— Ты эгоистичная скотина! С чего вдруг решил ценить то, что между нами было?! — цедит сквозь зубы, так чтобы никто, кроме меня не услышал.

— Знаю. Скотина — мягко сказано. Умоляю, останься! Подыграй мне и потом сможешь вонзить в спину нож. Пожалуйста… Федор Алексеевич не выдержит новости о том, что я так поступил… Нужно подготовить его и признаться осторожно.

— Тебя вообще не волнует мое мнение на этот счет?! — злится, сжимая кулачки. — Послушай. Тебе тоже выгодно остаться. Вполне возможно, что дед скажет что-то про наследство.

Вижу, как Аделина начинает думать, нахмурив брови. Она далеко не глупа. Понимает, что потеряв меня лишится значительной части финансовой поддержки. Ее родители достаточно обеспечены, но и они в какой-то мере зависят от моего деда, как и все мы. Портить отношения с Федором Алексеевичем для нее как минимум неразумно. Но у Аделины на этот счет есть свое мнение: