Передо мной стояла федма собственной персоной. Вот её-то я совершенно не ожидал увидеть, думаю, как и близнецы, притихшие за моей спиной.

– Мистрис? – удивлённо захлопал глазами и только потом заметил за ней нервно переступающую девушку. – Ханин? – вышло ну очень глубокомысленно из-за того, что взгляд прошёлся по ладной фигурке в брючном костюме, который тут принято носить на боёвку, и все мысли покинули мою бедовую рыжую голову.

Я ни разу не видел девушку в штанах и увиденное сейчас вызвало бурю тестостерона в крови.

– Ты позволишь войти, не в коридоре же нам обсуждать дела? – нетерпеливо поинтересовалась фея, скосив глаза на застывших в коридоре парней с нашего факультета с интересом прислушивающихся к разговору.

Заметив жгучее любопытство парней, посторонился, пропуская девушек в комнату. Войдя за ними, застыл на пороге, разглядывая Файра развалившегося на моей постели. Вот как он попал в комнату, если в дверях его не видел?

Ханин облюбовала стул около стола и уселась на него, сложив руки на коленях, как девочка из приличной семьи. Опущенные вниз глаза добавляли этому образу достоверности. Поняв, что от неё не дождаться объяснения, перевёл взгляд на фею, зависшую напротив граффити со скелетонами и с интересом рассматривающую его.

– Вот, значит, как, – глубокомысленно изрекла она, оборачиваясь ко мне и сканируя взглядом, от которого захотелось заныкаться куда-нибудь далеко и надолго.

Удивительно, но я даже ректора и тёмного магистра так не опасался, как её. От этой стрекозы переростка, когда она становилась серьёзной веяло какой-то жутью.

– Я не пришла бы к тебе, ограничившись Хранительницей склепа Зверя. Но она, – женщина бросила быстрый взгляд на Ханин, – отказывается идти без тебя.

Понятнее не стало, оглядев всех, остановил внимание на полозе, который с довольной мордой нежился на постели.

– Файр, может быть ты нормально объяснишь, что происходит? – присел к нему на кровать.

– А что объяснять-то? – казалось, что он пожал плечами. – Разбуженный вами Древний рвётся из своей тюрьмы. Пространство содрогается и трещит по швам. У твоей девчонки голова должна болеть от тех вибраций, что идут от кольца.

Это было неожиданное заявление. Глянул на Ханин и она грустно кивнула подтверждая слова полоза.

– Я уже к целителям ходила и выпила настойку пурпурника, так что сейчас ничего не чувствую, – подтвердила она. – Я-то думала что это от… – она запнулась, – ну у нас, женщин, такое бывает, – совсем засмущалась она.

А я не понял чего смущаться: что естественно, то не безобразно! А Файр продолжил рассказ, отвлекая меня от Хани:

– Тех, кто Древнего когда-то пожалел и просто запечатал давно нет в живых. Что они там сотворили с магией непонятно. Да и нет времени разбираться с их навороченными заклинаниями: Змей вот-вот вырвется на свободу, и тогда будет плохо всем мирам. Короче, пока этот гад не наделал бед, его надо прикончить. Но без Хранительницы этой тюрьмы мы не можем попасть в пространственный карман с куском мира, в который был вморожен гад. А Ханин наотрез отказалась туда идти без тебя, – хмыкнул полоз.

Шок – это по-нашему! Я потерял дар речи, не зная что сказать. Нет, слова были, но матерные.

– И кто же туда собрался идти? Вы вдвоём, да ещё и Ханин с собой тащите? – обличающе смотрел на портниху и Файра. – Я не позволю ей туда идти. Извините, но я считаю, что это дело не нашего с Ханин уровня знаний. Я согласен, что тварь, находящуюся там в заточении, было гуманнее убить ещё тогда, а не оставлять врага живым.

– Мы тоже жалеем, что его не уничтожили тогда, – кивнула федма. – Но ты ошибся, туда идём не только мы с Файром, но и группа Высших Инквизиторов во главе с Хранителем миров.