Ну что, пришла пора отрабатывать договор. Я с независимым видом прошла мимо Северова, краем глаза отметив, что рисунок с пола исчез, как не было. Константин хмыкнул, догнал меня и даже услужливо распахнул дверь кабинета, а его ладонь легла на талию, подтолкнув вперёд. Мы поднялись в знакомую спальню, и с каждым шагом сердце билось быстрее, а дыхание учащалось. Волнение нарастало лавиной, грозя погрести под собой и лишить самообладания, и я упорно не поддавалась ему. Близкое присутствие Константина остро ощущалось всей кожей, как будто её кололи сотни невидимых иголок. Или я надела свитер из натуральной шерсти прямо на голое тело. Что-то в самом деле слишком сильно реагирую на него, не дело. Или просто гормоны играют от долгого воздержания?..

Прерывисто вздохнув, я толкнула приоткрытую дверь спальни и шагнула через порог… И замерла, в замешательстве глядя на кровать. Там, на покрывале, лежали чёрные шёлковые ленты и широкая полоска плотного кружева. Ой. Вроде бы безобидные предметы, не какие-нибудь наручники и плётки, но внутри всё перевернулось от предвкушения пополам с беспокойством. Тело залила жаркая тяжесть, а низ живота болезненно потянуло слишком знакомым ощущением.

– Помнишь, ты спрашивала о моих… предпочтениях? – раздался за спиной низкий, пробирающий до дрожи голос Константина, и его рука обвилась вокруг талии, прижимая к сильному телу.

– П-помню, – пробормотала, не в силах отвести взгляд от кровати и предметов на ней.

Около уха раздался тихий, хрипловатый смешок, и горячие пальцы заправили за ухо несколько прядей.

– Вот сейчас и познакомишься с ними, – мурлыкнул Северов, обжигая дыханием шею. – Снимай платье.

И так повелительно сказано, что руки разжались, и сумка упала на пол, ноги едва не подогнулись от внезапной слабости. Почему… почему на меня так действует этот тон?! Ведь после развода я не позволяла ни одному мужчине командовать мной! Тут же включались защитные механизмы… Сглотнув сухим горлом, я только открыла рот, чтобы сказать, что молния сзади, и пока Северов меня обнимает, мне её не расстегнуть, как Костя отстранился, и я услышала тихий шелест. Широкие ладони легли на плечи, стягивая тонкий трикотаж, и лицу неожиданно стало жарко от прилившей крови. Ну и с чего я вздумала смущаться-то, учитывая, что Константин уже всё видел и не только видел? Платье скользнуло по телу и упало на пол, оставляя меня лишь в нижнем белье, и тут же ладони Северова медленно провели вниз, оставляя за собой след из щекочущих мурашек. Захотелось прогнуться, откинуть голову, подставляясь под ласкающие руки…

– Симпатичный комплект, – выдохнул Костя, и его губы мягко коснулись чувствительного местечка около уха, заставив кожу вспыхнуть. – Пожалуй, оставим пока его на тебе. Мне нравятся женщины в красивом белье.

Его ладони легли поверх кружевных чашечек бюстика, легонько сжали полушария, и они сладко заныли, требуя ласки. Соски моментально затвердели, собрались в горошины и отозвались тягучей пульсацией. Я прерывисто вздохнула, отведя наконец взгляд от кровати, и чуть откинула голову. Хмельной мёд желания растекался по венам, туманя сознание, и мысли вязли в нём, как мушки в сиропе. Думать уже не хотелось… Пальцы Кости обвели вокруг провокационно торчавших вершинок, приподнявших тонкую ткань, и с моих губ сорвался очередной судорожный вздох. Тело подалось навстречу, а руки чуть не потянулись назад к застёжке, но я вовремя вспомнила слова Северова, что он не хочет до конца меня раздевать.

– Ви-ик, – протянул он, словно смакуя моё имя, и от горячей волны, окатившей от макушки до пяток, я едва не охнула в голос – между ног стало совсем жарко и влажно. – Ты меня очень расстроила своим побегом… – голос Кости упал до шёпота, пронизывающего до самой глубины души, и нервы завибрировали, отозвались дрожью на эти обертона. – А знаешь, что делают с непослушными девочками?