– Вы… вы… – Глеб задыхался от возмущения и обиды. – Вы думаете только о себе! Зачем было жениться, чтобы потом развестись? Ты же всегда говорила, что у нас дружная семья, – зло посмотрел сын на меня. – Ты врала. Всегда врала. Знала, что это не так. Так зачем было прикидываться? Вы оба… вы… Ненавижу вас! – Глеб выскочил из кухни и хлопнул дверью.

– Зачем ты это сделал? – слезы потекли по щекам.

– Это ты сделала, не я, – холодно ответил муж. – Глеб прав – ты врала ему. А дети этого не любят. У нас давно нет идеальной семьи. Только ты этого видеть не желала. Так чего ты теперь от меня хочешь? Наш брак развалился. Прими это как должное. И прекрати уже реветь! Это реально бесит!

А чего ты от меня хочешь? – чуть не крикнула я вслед Стасу, благо, он раньше успел выскочить из кухни, хлопнув дверью.

Что же мне делать? – это вопрос зародился следом. Наверное, уже в сотый раз за сегодняшний день. И сколько бы я ни задавала его себе, ответа не находила.

Я не могу уйти из дома, потому что в таком случае потеряю не только мужа, но и сына. Теперь я понимала отчетливо, что Глеб останется с отцом, хоть и не встает на его сторону открыто.

И я не могу остаться, иначе рискую потерять себя. Не достаточно меня еще унизили? И сколько я еще смогу вытерпеть подобного к себе отношения?

Не дождется Стас, чтобы я вела себя как раньше! Никаких ужинов я ЕМУ больше готовить не собираюсь. Никаких глаженных рубашек, брюк… Больше ничего, что можно хоть с натяжной отнести к заботе о муже. Формально я перестала считать себя его женой, как только застукала с секретаршей. Но! Какое-то время точно я вынуждена существовать под одной с ним крышей. Ради Глеба.

И в чем я теперь не сомневалась, так это в том, то начать нужно с себя. Я обязана устроиться на работу как можно скорее. Ну а остальные проблемы буду решать поступательно.

На этой почти оптимистичной ноте я и отправилась в ванную. Мне необходимо было смыть с себя весь негатив, а накопилось его немало.

Горячая вода помогла, как это случалось всегда. Стоя под упругими струями, я мысленно приговаривала, что вместе с водой с меня стекает и всё остальное. Грубость и пренебрежение Стаса. Нежелание сына понять меня. Униженность, которую испытывала… Отныне я не должна подпускать к себе все эти эмоции, иначе они меня сломят.

– Опа! – раздался совсем рядом мужской голос, и я распахнула глаза, смахивая с лица воду. – Да ты… красотка!..

На меня совершенно голую бесстыже глазел Лёлик – сожитель матери Стаса. Он стоял в дверях ванной и пялился, пока я не сообразила схватить со змеевика полотенце и прикрыться.

– Совсем обалдел?! Пошел вон! – заорала я на этого взрослого дебила.

Накаченный, с лица красавец, а в голове пустота. Альфонс, одним словом, хоть ему уже и лет, кажется, сорок три. Но матери-то Стаса без малого шестьдесят уже. Что может прельщать зрелую женщину в таком мужчине?

– А ты разве не специально оставила дверь открытой?

– Ты тупой? Я сказала, закрой дверь с той стороны!

– Лёлик, ты где?..

Её только не хватало. Рядом с этим глазеющим появилась свекровь. Как только она увидела меня, так сразу же ее лицо вытянулось и побледнело. Я даже испугалась, что она сейчас грохнется в обморок.

– А… что тут происходит? – лепетала она, глядя то на меня, то на Лёлика.

Мое терпение лопнуло. Я вылезла из ванной, грубо втолкнула Лёлика в коридор, что тот аж чуть не упал, и захлопнула перед их носами дверь, не забыв на этот раз про щеколду. Ну не было у меня привычки запираться в ванной. Шло это из прошлой, счастливой жизни. И ни разу, ни у кого даже мысли не возникло войти ко мне без стука.