– И босоножки заодно.

– Чтобы ты на них окончательно убилась, а я оказался виноват?

– А нечего было разливать воду из душа!

– А нечего было дефилировать в ванной на шпильках!

Мы с ненавистью уставились друг на друга. Некоторое время мы таращились друг на друга, играя в гляделки, потом моя взяла, и он отвел глаза и вскочил с кровати, направляясь к ванной.

– И еще водички дай! – окликнула я вслед.

Он обернулся на ходу и угодил ногой в мокрую лужицу, которую я выжала на пол с волос. А затем рухнул спиной с высоты своего немалого роста и затих, вытянувшись в проходе между двух кроватей.

Сначала я хихикнула – так картинно он упал, как в какой-то дурацкой комедии.

– Эй, вставай, – я свесила ногу в проход и пнула его мыском в бок. Но он даже не шелохнулся. – Ты что там, умер? – фыркнула я. – Так достоверно изображаешь жмурика.

Он не шевельнулся, не ответил, и у меня по коже пронеслись мурашки.

А если и правда умер? Сломал шею или пробил себе башку, а меня теперь заметут за непреднамеренное убийство? И тогда наша общая палата превращается в место преступления, а я – единственная подозреваемая!

– Ну ты, вставай! – нервно позвала я. – Хорош прикалываться! Как там тебя? Кирилл, не смешно!

Ноль реакции. Я запаниковала уже всерьез, свесилась с койки и потрясла его за плечо. Но не удержала равновесия и шлепнулась на соседа всем телом. От такого и покойник бы проснулся, а он и глаз не открыл!

– Кирилл, миленький, очнись, а? – жалобно позвала я, елозя на нем.

Мне даже скатиться с него было некуда – с обеих сторон нависали кровати, как в купе поезда. Поэтому я, все так же лежа на нем, потянулась к его лицу и по очереди оттянула сначала одно веко, потом другое.

Ноль реакции, а его карие глаза как будто остекленели и смотрели мимо меня.

Я всхлипнула и шлепнула его по щеке. Он даже не дернулся. Ну точно, помер. А кого выставят в этом виновной? Мне даже бежать отсюда некуда до прихода медсестры, а потом и полиции. И теперь вместо двух недель карантина меня ждут несколько лет тюремного заключения! Все подписчики от меня отпишутся, а когда я выйду из тюрьмы, обо мне никто и не вспомнит! Все, конец тебе, блогерша Диана! Доигралась!

И тут я вдруг почувствовала то, что заставило меня замереть. Я, конечно, слышала про трупное окоченение. Но не так быстро! И не отдельными же частями. И уж вряд ли эта часть тела именно та, что уперлась мне в пах.

Да ты издеваешься надо мной, труп соседа! Недолго думая, я двинула коленом ему между ног.

– Ууу! – завопил труп соседа, резко поднимаясь и вытаращив глаза.

– Живой, – мстительно улыбнулась я, хватая его за плечи, чтобы не упасть на пол.

В таком положении – я верхом на нем – нас и застала вернувшаяся медсестра Катя.

– А теперь кто кого насилует, я извиняюсь? – Девушка с трудом сдерживала смех.

Мы поспешно отпрыгнули друг от друга, ударившись о кровати. Я больно приложилась локтем и взвизгнула. Сосед приложился коленом и зашипел.

– Вы такие смешные, – хмыкнула Катя. – Прямо хоть книжку про вас пиши! И экранизацию снимай!

– Делайте что хотите, – заявила я, садясь на свою койку, – но сперва расселите нас по разным палатам. Иначе это плохо кончится.

– Не положено, – Катя покачала головой. – Свободных палат нет. К тому же вы представляете угрозу заражения для других.

– А то, что он представляет угрозу для моей чести, это ничего? – вскинулась я.

– Ну, это как посмотреть, – протянула Катя. – В ванной он пробыл меньше минуты и почти сразу вынес вас оттуда. А сейчас вы сами на него запрыгнули.

– В смысле – запрыгнула? – опешила я. – Я вообще-то упала.

Сосед, тоже севший на свою койку, тихо рассмеялся: