– Вы и Стэнли ведь давно знакомы, правда? – сказала бедная жертва, прерывая молчание.

– Да, о да. Несколько лет. Мы были учителями в одной школе.

Миссис Укридж наклонилась вперед. Ее округлившиеся глаза сияли.

– Правда? Ах, как мило! – восторженно сказала она.

Судя по выражению ее лица и тону ее голоса, она еще не столкнулась с отрицательными сторонами существования, неотъемлемыми от многотрудного положения миссис Стэнли Укридж.

– Он исключительно разносторонний человек, – сказал я.

– Я верю, что ему по силам все что угодно.

– Во всяком случае, прилагал он их к очень многому!

– Вы когда-нибудь разводили домашних птиц? – спросила миссис Укридж, словно бы меняя тему.

Нет, я домашних птиц никогда не разводил. Ее это как будто огорчило.

– Я надеялась, что у вас есть некоторый опыт. Стэнли, конечно, может преуспеть в чем угодно, но я считаю, что опыт всегда полезен, ведь верно?

– Да. Но…

– Я уже купила книгу за шиллинг под названием «Домашняя птица и все о ней» и последний номер «Г.О.К.».

– Г.О.К.?

– «Главное о курах». Ну, знаете, такая еженедельная газета. Но все это как-то не очень понятно. Видите ли, мы… А, вот и Стэнли! Он все объяснит.

– Ну-с, Гарни, старый конь, – сказал Укридж после еще одного энергичного восхождения по лестнице. – Давненько я тебя не видел. Все еще прыгаешь?

– Все еще, так сказать, прыгаю, – подтвердил я.

– На днях я читал твою последнюю книгу.

– Да? – сказал я польщенно. – Ну и как она тебе?

– Собственно говоря, малышок, я дальше третьей страницы не продвинулся, так как гнусный типчик в киоске сказал, что у него не бесплатная читальня. То да се, и не обошлось без некоторых неприятностей. Тем не менее она показалась мне очень умной и интересной вплоть до четвертой страницы. Но давай-ка сядем и потолкуем о деле. У меня есть к тебе деловое предложение, Гарни, старина. Да-с, одна идея на тысячу лет. Ну, а теперь помолчи и послушай меня минутку. Позволь мне вставить хотя бы одно словечко.

Он сел на стол и пододвинул стул в качестве опоры для ног. Затем снял пенсне, протер стекла, поправил за ушами проволочки от шипучки и, несколько раз хлопнув ладонью по бурому пятну на колене серых брюк, видимо в надежде избавиться от него, продолжил свою речь:

– Касательно домашней птицы.

Во мне пробудился интерес. Эта тема как будто имела обыкновение внедряться в разговоры супругов Укриджей.

– Я хочу, чтобы ты на минуту сосредоточил внимание только на мне. Я как раз говорил моей жене, когда мы шли сюда: «Только Гарнет! Умный черт, Гарнет. Так и кишит идеями». Я это сказал, Милли?

– Да, милый.

– Малышок, – внушительно произнес Укридж, – мы будем держать домашнюю птицу.

Он расположился на столе поудобнее и опрокинул чернильницу.

– Ничего, – сказал он, – впитается. Полезно для ткани. Или это касается табачного пепла на ковре? Ну, да не важно. Слушай меня! Когда я сказал, что мы будем держать домашнюю птицу, я не имел в виду чего-либо мизерного – два петуха, пара кур и мячик для гольфа в гнезде под несушкой. Мы займемся этим в большом масштабе. Мы заведем куриную ферму!

– Куриную ферму, – повторила миссис Укридж, устремив на супруга нежный и восхищенный взгляд.

– А! – сказал я, принимая на себя обязанности хора. – Куриную ферму.

– Я все продумал, малышок, дело чистое, как болотная тина. Никаких расходов, больше прибыли, быстрый оборот капитала. Куры, яйца и деньги притекают быстрее, чем успеваешь класть их в банк. Зимнее и летнее белье, подбитое шуршащими казначейскими билетами. Такая идея приходит раз в жизни. А теперь послушай меня минутку. Ты обзаводишься курицей…

– Одной курицей?