– Мы сильно подрались. Та давняя история с тобой и твоим отцом, где я повел себя, как последняя сволочь.

– Но какое отношение к ней имеет Александр? – в голосе Аси звучали искренние нотки удивления.

– Мы столкнулись в ночном клубе, оба были навеселе и его, похоже, сильно тронул факт о твоей поруганной чести.

– Что? Воронцова? Ты шутишь!

– Ни капли. Он разукрасил меня из-за тебя, хотя и случайно. Какой-то железкой на руке оцарапал во время драки. По-моему, часами. Меня здорово зашивали и едва остановили кровь. Он потом загудел в обезьянник. Менты загребли тогда всех подряд, без разбору. Отпустили только меня. По блату, так сказать. Плюс рана.

– То есть, получается, отец отправил его в армию из-за меня?

– Вот, видишь, как много ты еще не знаешь о своем будущем супруге. Я дело говорю. Взвесь все хорошенько. Того и гляди, влюбишься, как по заказу. И задачка сойдется с ответом, – Федор наблюдал за ее реакцией. При последних словах Ася снова поменялась в лице. На нем отразились раздражение и злость, как и полчаса назад, что давало немалую надежду адвокату.

– Знаешь, а не пошел бы ты… Иди лучше, работай! – в голосе Аси послышалась обида. Федор попытался приблизиться к ней, но та подняла руку ладонью к нему.

– Разговор на сегодня окончен. Ступай.

На этот раз адвокат, не говоря ни слова, покинул Асину явочную квартиру. Анастасия взяла в руки чашку с недопитым кофе. Она сжимала ее до того крепко, что костяшки пальцев побелели. Еще секунду, и девушка была готова швырнуть ее на пол. Но, совладав с собой, тихо сказала сама себе:

– Это все равно ничего не меняет. По крайней мере, на сегодня. Воронцов не из тех, кому нравятся «те, кому за…», а я не предмет, которым отец вот так просто может распоряжаться, и не животное. Я живой человек.

Настойчивый трезвон нового рингтона, который от скуки установила Ася, бессердечно заставлял проснуться. Она уткнулась носом в подушку, пытаясь прийти в себя, прежде, чем ответить.

– Нет, это явно не моя мелодия! Придется сменить. Хотя, по утрам, вряд ли, и какая-то другая будет приятной. Особенно, если еще только… семь! Мать твою, кто это?.. Лана!

С третьего раза Ася все же попала по кнопке тач-панели и сказала в трубку:

– С ума сошла, что ли, в такую рань?

– Ну, прости-прости, соня. Знала, что ты будешь ругаться. Я тут полночи не спала.

– Что случилось? – тон подруги сразу превратился из сонного в серьезный.

– Вчера встретила Федора на улице. Вечером. Он едва держался на ногах. Пьян был вдрызг. Одет нормально, сумка его обычная с документами, но он, по-моему, даже не соображал, куда идти. Пришлось проводить до самого номера.

– Надеюсь, господин ловелас не испугал тебя посягательством на твою честь? – равнодушно спросила Ася с явным облегчением, поскольку собиралась услышать что-нибудь похуже, чем известие об очередном загуле Леснова.

– Ася! Да он вообще был не в состоянии стоять! Сомневаюсь, что даже мог бы отличить женщину от мартышки! Дело не в этом. Он все время бредил твоим замужеством. По ходу это и есть причина пьянства. Ты бы съездила, посмотрела, как он там.

– Ты ж его до кровати довела, значит все в порядке. Не думаю, что мистер Мачо-адвокат станет себе вены резать из-за моего замужества.

– Ась, не прикидывайся бессердечной, ты – не такая.

– Сначала ты говоришь, чтобы я попыталась заинтересоваться своим будущим мужем, а теперь, чтоб пожалела Федора.

– Не нужно его жалеть. Он неравнодушен к тебе, а потому просто прояви человечность.

– Ладно-ладно, поеду сейчас. Я ворчу, потому что легла поздно. Достали с этими разговорами про свадьбу, уйти было неприлично. Родители совсем вошли в образ. Кажется, выбирали имена своим будущим внукам. Хорошо хоть это было после моего ухода к себе, а то б я точно сорвалась.