— По времени... Честно, затрудняюсь пока точно ответить. Всё зависит о того, сколько будет занимать сам процесс съёмки. Я же не знаю, как много времени тебе понадобится для приготовления еды. Что же касается кандидатур... Можно я промолчу на последний вопрос? — не стал озвучить ей свои варианты.

— Почему? Что в моём вопросе криминального?

— Ничего. Из списка кандидатов, который, кстати, очень маленький, только ты соответствуешь всем требованиям.

— И каковы они, ваши требования? — всё тот же равнодушный светский тон и точёный профиль. Бесит! Не могу понять, интересно ей это или нет. Но, с другой стороны, она же сразу не отказалась, значит, надежда есть.

— Внешние данные, возраст, особенности характера, ну и, само собой, умение хорошо готовить.

— Что, интересно, есть в моём характере такого, чего нет у других? — Олеся повернулась в мою сторону.

— Иммунитет против моего обаяния, — одарил Сахарову самой лучшей из своих улыбок, а она даже бровью не повела. — Вот об этом я и говорил.

— М-да. Что тут скажешь... — Заметил сомнение в её глазах, но оно тут же исчезло за маской вежливого равнодушия. — Хорошо, сделаю вид, что поверила. Тогда как ты себе представляешь возможную, повторяюсь, всего лишь возможную перспективу работать вместе?

Лёд тронулся, и мы оба это понимали, а раз так, то буду додавливать, как рекомендует Серый.

— Планирую снимать тебя в процессе работы, а поверх видео будет текст: что, куда и зачем. Плюс также следует делать постановочные съёмки, то есть специально выбрать рецепты, и ты будешь объяснять процесс их приготовления. Желательно подать это с юмором, весело и задорно, короче, с огоньком. Контент просто обязан цеплять, если хотим, конечно, победить. — А мы, то есть я этого просто жажду, но вслух свои мысли озвучивать не стал. — И зритель тогда будет ждать каждый выпуск с нетерпением.  

— А что делать, если у меня проблемы, связанные с непереносимостью съёмок?

— Что именно в них ты не переносишь?

— Сами съёмки... Как раз то, что тебе надо. То есть «весело и задорно» может не получиться. Мне не хотелось бы ввязываться во всё это, заранее зная, что мы зайдём в тупик, а выхода из него нет.

— Ну, это не такая уж и большая проблема, как ты там себе напридумывала. — Напряжение постепенно спадало, и я расслабился, чувствуя, что всё идёт нормально. — Это дело практики.

— Практика — дело, конечно, хорошее, но мне почему-то кажется, что у нас нет на это времени или, может, я чего-то не знаю?

— Времени на самом деле мало, но имеются разные способы борьбы со страхом камеры. Например, очень эффективен метод глубокого погружения, — улыбнулся, уловив исходящее от неё напряжение. Не всё же мне дёргаться. — Успокойся, суть его заключается в следующем: я устанавливаю несколько камер в том месте, где будут проходить съёмки, и ты за неделю к ним привыкнешь настолько, что просто перестанешь впоследствии их замечать.

— Вот только не надо мою работу превращать в реалити-шоу.

— А что, у тебя, как в «Доме-2», есть работа в кондитерской после «заката»?

— Что бы у меня там ни было, до восхода или после заката, это моё личное дело. Вытаскивать свою жизнь на всеобщее обозрение я не намерена. — В голосе Олеси появилась сталь, давая мне понять, что я ступил на скользкую дорожку.

— Да это даже никто не увидит. Ты что сразу всё в штыки воспринимаешь? Это очень действенный способ. Я могу, конечно, сам ежедневно мозолить тебе глаза и тыкать камерой куда ни попадя, мне-то всё равно, но устроит ли это тебя?

— Нет, это не вариант.

— Что именно не вариант в твоём понимании? — решил прояснить для себя сей непонятный момент.