— Лесь, — я обернулась, — он тебе заплатит. Если ещё что-то надо, ты только скажи, всё организуем. Это ненадолго, всего месяц... Ну-у-у, может, два.

Посмотрела на Сёму, как на душевнобольного, но промолчала, ожидая, что же у него идёт дальше в агитационной программе. Решетов не спешил продолжать диалог, с удовольствием уминая печенье и миролюбиво озираясь по сторонам.

— И? — минут через пятнадцать возобновил разговор одноклассник, когда с чаепитием было покончено.

— Что «и»? Сёма, пускай наймёт себе повара, и тот будет ему готовить.

Не отвлекаясь на друга, внимательно осматривала проделанную работу, пытаясь найти в ней недостатки.

— Так а я о чём? Он и хочет нанять тебя.

— У меня нет времени.

— А если хорошо подумать?

— Да тут и думать нечего, — положила перед ним ежедневник и методично начала листать страницы, забитые записями от начала и до конца. — У меня на август уже ведётся приём заказов. Лето — пора свадеб, а июнь — это ещё и выпускные везде, где только можно. И как следствие... у меня нет времени.

— А если он хорошо заплатит?

— Семён, деньги решают, конечно, многое, но не всё. Они не смогут добавить мне дополнительных часов в сутках, так что нам не о чем говорить с твоим товарищем.

— Как же с тобой сложно-то найти компромисс, я бы сказал, что практически невозможно... Но всё же не отказывайся сразу, подумай. Давай мы подъедем с ним вместе...

— И я ему скажу то же самое, что и тебе сейчас.

— Хорошо, но вдруг он предложит тебе то, от чего ты не сможешь отказаться?

— Это вряд ли.

— Значит, мы подъедем? Например, завтра в обед.

— Решетов, ты хуже асфальтоукладочного катка, — усмехнулась я. Вот он всегда был таким, упёртым до ужаса.

— С чего это? — возмутился друг.

— С того, что каток не возвращается на одно и то же место каждый день, а ты своей жертве не оставляешь никакого шанса на счастливое будущее, пока не добьёшь её окончательно.

— Специфика профессии, — усмехнулся и пожал плечами. — Так что, до завтра?

— Если вам не жалко времени, то приезжайте, но нового я вам точно ничего не скажу.

— Ты сама отзывчивость. Вот за это я тебя и люблю. Никогда не отказываешь близким людям, которые остро нуждаются в твоей помощи.

Семён ушёл полностью довольный собой, а я стояла и смотрела ему вслед, надеясь никогда не встретиться с Решетовым на его профессиональном поприще.

Все последующие дни прошли спокойно. Ни Семёна, ни его друга, ни звонков от них я так и не дождалась, в душе тихо радуясь, что одноклассник внял увещеваниям и решил-таки оставить меня в покое. А может, нашёл человека более сговорчивого, чем я, но так было даже лучше. И когда уже полностью успокоилась, уверовав, что всё решилось без моего непосредственного участия, жизнь напомнила о том, что никогда нельзя расслабляться.

В пятницу Аня попросилась с работы уйти пораньше, и всю вторую половину дня в кондитерской я находилась одна, заканчивая мелкие заказы, а потом разбирая скопившиеся документы. Дверной колокольчик оповестил о новых посетителях. Отложив неоплаченные счета, отправилась к гостям и, не дойдя буквально чуть-чуть до нашей приёмной, услышала:

— Сахарочек, мы к тебе. Выходи. — Сомнения рассеялись, а вот раздражение, напротив, появилось.

— Сёма, ты хуже татарина, — громко произнесла, тяжело вздохнув, и вышла к Решетову.

— И чем это, интересно, я хуже?! — возмущённо поинтересовался одноклассник, но так и не дождался ответа на свой вопрос.

Меня сейчас волновал не он, а его сопровождающие. И если один из них был Игнат Савицкий, чья личность мне хорошо известна, то другого мужчину я видела впервые. Он рассматривал меня с нескрываемым интересом. «Этот парень и является тем самым, о котором вещал Решетов?» Но уточнять не стала, раз пришли, то сами всё расскажут.