Потом Бурская подружилась с Жанной, и театр замер в предвкушении конфликта, всем сразу стало понятно: Павлик нравится Кулаковой. Пара Бурская – Закревский превратилась в трио. Две женщины, одна – зрелая, богатая, другая – молодая, красивая и бедная, появлялись под ручку со стилистом, одетым с цыганским шиком. Закревский обожал белые костюмы, золотые цепи, элитный парфюм и спортивные машины.

– Совсем офигела, – удивлялись в театре одни, – ладно, парня содержит, но Кулакова ей зачем?

– Шведская семья у них, – ухмылялись другие, – чего непонятного, всем хорошо.

Щепкина придерживалась второго мнения, но неделю назад ей стало ясно: не все так просто.

В прошлый понедельник Софья Сергеевна задержалась на работе. Сначала у нее лопнули колготки и пришлось ждать, пока шофер привезет из магазина новую пару, а когда она их надела, выяснилось, что автомобиль сломался.

Отметелив шофера, Соня упала на диван, стоявший за ширмой, накрылась пледом и, приказав: «Как только исправят машину, позвоните», приготовилась заснуть.

Но в тот день все шло через пень-колоду. Не успела Соня задремать, как резкий голос Жанны сказал:

– Здесь пусто.

Щепкина хотела возмущенно крикнуть из-за ширмы: «Зачем ты пришла в мою гримерку?» – но тут раздался сладкий тенорок Павлика:

– Да? А где Сонька?

– Она давно ушла.

– Точно?

– Конечно, что ей тут делать. Входи, хоть здесь спокойно поговорим.

Софья Сергеевна замерла от любопытства, а парочка, убедившись в отсутствии посторонних, расслабилась.

– Я люблю тебя! – воскликнула Жанна.

– И я тебя, дорогая, – ответил Павел.

– И сколько нам ждать?

– Сама знаешь, мы не властны над ситуацией!

– Боже, какая она собственница!

– Это слишком резко.

– Не отпускает тебя.

– Ну, ее тоже можно понять.

– Нет, собака на сене, и сама не «ам» и другим не дам.

– Жанна!!!

– Что? Не нравится?

– Не очень! Она для меня столько сделала.

– Она тебя почти уничтожила.

– Не понял!

– Дурачок, – зашептала Жанна, – ты бы уже давно сумел подняться, создал бы себе имя, а так… Таскаешься за ней по тусовкам, и все.

– Тина мне клиентов находит!

– Фу! Она тебя при себе держит, отпустить боится, пойми, Тиночка эгоистка. Хороша любовь! Где она раньше была? А-а-а! Вспомни все. Мерзавка!

– Неправда, – мягко сказал Павлик, – и потом, кто прошлое помянет, тому глаз вон. Тина столько для меня сделала!

– Что именно?

– Ну… квартиру.

– Ты всерьез?

– Конечно.

– Это малая толика!

– Но не все, согласись, делают такие подарки!

– Почему она не купила тебе салон?

– Ну…

– Не мямли!

– Это же очень дорого!

– Сам знаешь, какие у нее деньги!

– Все равно, я не имею права ничего требовать.

– Ошибаешься!

– В чем?

– Знаешь, отчего Тина тебе дело не приобрела? Она боится, что ты встанешь на ноги, будешь самостоятельным, начнешь зарабатывать и в конце концов сделаешь ей ручкой! Тине выгодно иметь тебя возле себя как собачку на длинном поводке, она боится, что ты осмелеешь, заговоришь, и что тогда?

– Сейчас в тебе говорит злоба. Хотя Тина действительно боится потерять меня, и это понятно.

– Может, и так, – прошептала Жанна, – но я люблю тебя, поцелуй меня.

Воцарилась тишина, потом Павлик воскликнул:

– Все устаканится.

– Когда? – безнадежно спросила Жанна.

– Скоро.

– Когда? – настаивала на четком ответе девушка.

– Ну… может, через год.

– С ума сойти! Хочешь знать правду?

– Какую? – осторожно осведомился Павел.

– Истинную, – выдохнула Жанна, – ту, о которой ты совершенно не хочешь слышать? Мы всегда с тобой будем прятаться и ходить хвостом при Тине, она ловко нас прищучила. Если я поругаюсь с ней, меня из театра выпрут, а уж о тебе я и вовсе молчу, хотя ты в отличие от меня можешь потребовать…