Винсент улыбнулся и наклонился ко мне.

– Кстати, Митчелл, – негромко произнёс он, – крысы действительно так умны, как говорят, или перед едой они всё же не устоят?

Детектив выпрямился и мельком выглянул в коридор.

– Ещё увидимся, Митчелл.

Затем он горделиво вышел.

Я изо всех сил пытаюсь подняться. Мне срочно нужно домой. Там остался Фобос, он целый день был голодный, поэтому… Только бы этот гадёныш ничего не трогал!

Не помню, как оказался на улице. Я пытаюсь дозвониться до Роско, но он по какой-то причине не отвечает. Телефон выключен. Какого чёрта он может быть выключен?!

Плетусь по улице. Боль не позволяет сосредоточиться ни на одной мысли, но какая-то немыслимая надежда на то, что с любимцем Эйдена всё в порядке, придаёт мне сил. Едва помню, как поднялся в квартиру и открыл дверь.

Слишком тихо. На включённый свет и на звук моих шагов почему-то не прибежал Фобос. Дома никого нет, он бы точно проснулся и пришёл встречать. Верный, словно пёс.

Я нашёл крысёныша на кухне. Он развалился на обеденном столе. Вялый, ему сил не хватает даже на писк, который так меня раздражает по утрам. Рядом с ним на обыкновенном блюдце стоит обкусанное пирожное с белым кремом и черникой. Фобос не любит крем и ел только бисквитную основу. Точно такими же отравились сегодня прихожане в церкви.

Думай, Митчелл, думай!

Это пирожное, скорее всего, тоже содержит яд. Чтобы знать, что делать, нужно для начала хотя бы выяснить, чем отравили Фобоса.

Я немедленно схватился за телефон.

– Майк! – воскликнул я. – Майк, что за яд?

– Чего? – сонно протянул он. – Какой ещё яд?

– Майк, соображай! – почти прорычал я. – Утро, церковь, пирожные. Чем отравились прихожане?

– Эм… – усердно вспоминал криминалист. – Стрихнин. – наконец, ответил он. – Отрава для крыс, как в прошлый раз. Только пакет, по-моему, другой. – Стенли что-то промычал. – Подожди, подожди! Вспомнил! Завтра будет следственный эксперимент в кондитерской! Тозер настоял!

Я горячо поблагодарил его и положил трубку. У нас в аптечке нет ничего, кроме микстуры от кашля и таблеток от аллергии. Мне нужен человек, которому можно доверять.

Спрятав Фобоса за пазуху, я вылетел из квартиры. Поразительно, как можно забыть о боли, когда есть «занятие поинтереснее».

Почти в полночь я был у Питера Гровера. Благо, он нашёл себе новую квартиру, и она совсем недалеко от нашей.

– Сколько ему лет? – Гровер с осторожностью погладил спящего крысёныша. – Выглядит года на четыре, а ещё такой здоровый.

– Ему двадцать пятый год. – ответил я. – Бессмертный, наверное.

– Крысы столько не живут. Да и порция стрихнина в его-то возрасте… – удивлённо заметил он и скосился на Фобоса. – Точно бессмертный.

Я сделал глоток воды. Травма снова дала о себе знать. Голова в одно мгновение невыносимо заныла. Питер быстро сообразил и протянул мне таблетку обезболивающего.

– А с тобой что?

– Дружок подозреваемого камнем съездил по виску.

Зрение медленно восстанавливалось, как и способность ясно мыслить.

Эйден всё ещё главный подозреваемый. Более того, Тозер предоставил достаточно прямых улик, чтобы обвинить священника в четырёх убийствах. Как сообщил Майк, Винсент настоял на проведении следственного эксперимента. Не сомневаюсь, что в «Воскресенье» Эйдена опознают, а это поставит огромную жирную точку в его деле.

Нельзя этого допустить.

Нельзя хотя бы потому, что у Эйдена жуткая аллергия на орехи. Вряд ли Тозер бросится спасать его. Уверен, Мэтт предпочтёт взять с собой Майка. Я доверяю им обоим, но у Винсента есть доступ к вещам криминалиста. У этого проклятого детектива есть доступ ко всему! Этого я боюсь. Он вполне может подменить лекарство или ещё чего вытворить.