От этих слов Эвелин внезапно стало холодно. Она смутилась. Ей следовало радоваться, ликовать, потому что Джек Хардинг согласился защищать Рэндольфа. Но вместо этого она не могла найти подходящих слов.

И самое неприятное, ей не хватало его прикосновения.

Должно быть, это все из-за усталости, подумала она. Ее жизнь круто изменилась с тех пор, как в их дом несколько дней назад ворвался Рэндольф, нечленораздельно бормоча об убийстве Бесс Уитфилд.

– А насчет поцелуя… Не думаю, что это следует повторять, – сказала Эвелин.

Джек вскинул голову:

– Не беспокойтесь. Я совершенно согласен. Я никогда не смешиваю дело с удовольствием. Это всегда заканчивается плачевно в зале суда, а я очень серьезно отношусь к своей работе.

Эвелин с трудом встретила его взгляд, ее голос дрогнул:

– Понимаю.

– И последнее. Сообщите мне, когда вы увидитесь с мистером Шелдоном.

– Но я же говорила, что не знаю, где он.

– Не важно. Ему придется с вами связаться, у него нет выбора. Тут же сообщите мне.

Это звучало как приказ, а не просьба. Эвелин послушно кивнула:

– Я сама найду выход.

Когда она вышла из комнаты, у нее было такое чувство, что хотя она и добилась успеха, что-то было потеряно.

– Что ты от нас скрываешь, Хардинг?

Джек оторвался от стопки бумаг за столом, когда дверь в его кабинет распахнулась. На пороге стояли его коллеги – Джеймс Девлин и Брент Стоун.

Джек повернулся к ним с простодушным выражением.

– Не понимаю, о чем вы. От вас ведь ничего не скроешь, я бы даже не стал пытаться, – сухо заметил он.

– Тогда как насчет прелестной дамы, которая только что прошла мимо нас? И она явно вышла из твоего кабинета, – протянул Девлин. – Восхитительная дама и совсем одна.

Джек отложил перо и откинулся на спинку стула.

– Она приходила по делу, ничего особенного.

Девлин и Брент обменялись недоверчивыми взглядами.

– По делу? – переспросил Брент. – С каких это пор ты берешь клиенток, похожих на нее? Это больше в духе Девлина.

Девлин ударил Брента по руке.

– Намекаешь, что я веду себя некорректно, когда дело касается моих клиенток?

– Я ни на что не намекаю, Девлин, просто говорю правду.

Девлин сузил глаза.

– Возможно, ты слишком отвык от женского общества, и твои взгляды так радикально изменились.

Джек едва удержался от смеха, слушая, как его давние друзья и коллеги нападают друг на друга. Ему хотелось, чтобы они поскорее ушли. Он не желал говорить об Эвелин и о том, что произошло недавно.

– Ну, довольно, вы двое! – рявкнул Джек. – У меня полно работы. Дело об убийстве занимает много времени.

Его слова возымели действие. Брент и Девлин оба повернулись к нему и хором спросили:

– Она убийца?

– Не она, а мужчина, за которого она собирается замуж.

Друзья не отрываясь смотрели на него.

– Она собирается замуж за убийцу? – спросил Брент.

– Она верит, что он невиновен. Поэтому я и буду представлять его в суде.

Брент подошел ближе.

– И опять я возвращаюсь к тому, с чего начал. Ты никогда не работаешь с красивыми женщинами. Они будут только всех смущать в зале суда, ты же сам говорил. Почему же ты нарушил свое правило?

Джек вздохнул, неуверенный, что именно ему следует рассказать, а что скрыть.

– Она дочь Эммануэля Дарлингтона.

Девлин раскрыл рот.

– Ты шутишь?

– Сегодня мне уже второй раз задают этот вопрос.

– Значит, ты делаешь исключение, потому что чувствуешь себя обязанным своему бывшему наставнику? – спросил Брент.

– Полагаю, да.

– Ты уже спал с ней? – спросил Девлин.

Почему-то его вопрос вызвал у Джека раздражение, и ему вдруг захотелось ударить Девлина по лицу.

– Не все такие, как ты.

Девлин ухмыльнулся:

– Значит, нет. Однако уверен, что она станет испытанием для твоих нравственных бастионов.