В театре сплетничали. Потом подутихли. История про возвращение блудного гея в гетеросексуальную обитель быстро перестала занимать народ.

Рудаковский всегда добивался поставленных целей. И на третий месяц романа Галя забеременела. Честно говоря, никак этого не ожидала и, узнав, испугалась, но, увидев горящие счастьем глаза отца будущего ребенка, успокоилась.

На радостях расписались. Честно говоря, Сергей не планировал всей этой кутерьмы – загс, белое платье, родственники… Но под напором Гали он сдался.

Так появилась еще одна семья. Не хуже и не лучше других. Зачали ребенка и расписались. Все просто.

Сергей водил жену на концерты, чтобы малыш слушал хорошую музыку, на выставки, читал растущему животу свои стихи. Он знал, что ребенок непременно станет великим художником или музыкантом. В крайнем случае поэтом. Он воплотит все, что не успеет воплотить в жизнь Сергей. Ведь у этого малыша будет высокий старт: особый круг общения, элитарный, творческий, правильная система ценностей, адекватная самооценка. Он даст ребенку все то, чего был лишен сам, – отцовскую поддержку, веру в себя и… материнское молоко. Молоко – это важно. В процессе кормления между матерью и малышом устанавливается особый эмоциональный контакт, который позволит ребенку чувствовать себя защищенным. Так считал Сергей. Сам он находился на искусственном вскармливании. Когда Сережа родился, его отец ушел к другой, оставив молодую жену с младенцем на руках. У матери после испытанного стресса пропало молоко. Сергей такого не допустит. Он будет с женой и в горе, и в радости… Он очень хочет этого ребенка. И его сын непременно станет великим.

Галя улыбалась таким рассуждениям мужа и мягко замечала:

– Я не хочу, чтобы он был идеальным. Пусть будет просто счастливым.

– Одно другому – не третье, – поправлял ее Сергей.

Бесформенные балахоны и просторные сарафаны вдруг стали актуальным трендом сезона. Они чудно садились на округлившийся живот, одновременно маскируя и подчеркивая особое положение Галины. Сергей берег ее как мог: не разрешал поднимать тяжести, выпивать, нервничать, задаривал цветами. Он так боялся потерять малыша, что практически отказался от секса с женой. Разве что иногда соглашался на минет.

Короче, обоюдное счастье было нечаянным и полным. Особенно когда УЗИ показало, что у Гали будет мальчик.

Рожать было решено по блату, чтобы о роженице хорошо позаботились. Родился сын. Назвали Рома.

Но во время родов что-то не заладилось, пошло не так. Врач испугался, стал делать какую-то интенсивную стимуляцию… А в результате мальчику поставили страшный диагноз – врожденный инфаркт-инсульт. Узнали об этом несчастье только через полтора года, когда родители свозили Рому на компьютерную томографию мозга в Москву. Глубокое поражение центральной нервной системы. Там в Москве им впервые сказали, что Рома не будет ни ходить, ни разговаривать и что его лучше сдать в специальное учреждение, заверяли, что он – асоциальный элемент и не принесет пользы обществу. А родители, ухаживая за ним, тоже пользу обществу приносить не смогут.

Галя нервно хватала ртом воздух и прижимала к себе сына.

– Никуда я ребенка не отдам!

Сергей сопел, размышлял о жизни, взвешивал непростое решение.

И тогда Галя спросила:

– Скажи мне, Серж, что ценного для тебя в том, чтобы быть отцом? Для чего тебе нужен родительский опыт?

– Я хотел передать ребенку все, что у меня есть, – знания, опыт, состояние, наконец…

– Глупости! Никто не заводит ребенка из желания передать ему что-то. Желание иметь ребенка иррационально и физиологично. Оно, как жажда, будет мучить, пока не утолишь. Я заглядывала во все коляски и хотела родить малыша, чтобы нюхать его кудряшки, вбирать в себя запах чистоты и ванили. Потому что быть матерью – это состояние медитации, это просветление, – заплакала Галя.