– Эй, брат, не жадничай, поделись! Мы же с тобой всегда делимся! Или, по крайней мере, предлагаем.

Зеленоглазый наглец и тут не соизволил ответить. Вурдалаки приглушенно зарычали. Некоторые пошли шерстью, и я заметила, как их глаза запылали яростью.

Перевертыша их недовольство не волновало, он всецело был занят мной. Оттянул резинку трусов и больно щелкнул ей по пятой точке так, что я невольно ойкнула. И с ужасом увидела, как крашеный блондин подмигнул мне вторым веком.

Я начала медленно краснеть и краснела сильнее, чем когда его нос и губы скользили по моему животу.

Со стыдом я поняла: он не только по запаху может определить, что я ела на обед, но и унюхать краситель на моем нижнем белье.

Я не сомневалась: он намекал на то, что в курсе, что на мне трусы в мелкую клубничку. Не самое интересное белье для любвеобильных оборотней, можно сказать, белье, отбивающее всякий интерес. Но, если бы вурдалаков можно было отпугнуть панталонами до пяток, я бы только их и носила!

Я возблагодарила всех демонов, за то, что ничего более дельного с утра не успела найти, поэтому взяла первое, что попалось под руки. Бродя ночью по особняку, я так и не успела разложить вещи!

Мне и в голову не пришло, что кто-нибудь будет заглядывать мне под юбку!

Вурдалаки уже готовы были броситься на перевертыша и отобрать добычу. Я же размышляла, не протянуть ли к ним руки и покончить со всем разом в спасительном приступе самоубийства.

Но тот, кто меня так легко держал, даже не отпрянул, не встал в более удобную для боя стойку, он вообще не шевельнулся и был спокоен как слон!

Только по рукам и лицу пробежали дорожки шерсти, обозначая готовность к моментальной трансформации, а когти на сжимающих меня пальцах стали больше и впились в кожу.

Оборотень ослабил хватку, чтобы ненароком не выпустить мне кишки, но на землю так и не поставил, явно показывая этим, что не собирается отдавать меня нахалам.

Я уже подумывала о слезных мольбах «Ну отдай меня им!» – когда резкий окрик заставил всех вздрогнуть. Этот крик расколол царившее на парковке напряжение, как кирпич стекло.

– Что здесь происходит? – услышала я и облегченно выдохнула. К нам направлялся высокий взрослый мужчина, по виду преподаватель.

– Новенькая споткнулась и упала в лужу. Я ее вынул из воды, – с ленцой отрапортовал мой мучитель. Откуда он знает, что я новенькая и упала в лужу? Ах да, запах.

Все стоявшие на парковке воззрились на меня. Можно было подумать, что все здесь люди. Ни одного острого коготка или пучка шерсти, даже уши у всех стали круглыми! А лица?! Невиннее невозможно найти на всем белом свете!

Я не собиралась покорно сидеть на руках у парня, отбивалась изо всех сил и брыкалась ногами.

– Поставь на место! – гаркнул учитель, кажется, правильно истолковав ситуацию.

– Да пожалу-уйста! – все так же безразлично и даже лениво высказал свое отношение к ситуации блондин.

Меня незамедлительно поставили прямо в лужу, глубокую выбоину в асфальте, наполненную мутной водой. Я утонула по щиколотку. Теперь обе туфли доверху были полны воды. Более того, дождевая влага медленно начала свое восхождение по сухим гольфам вверх.

Белобрысый садист клыкасто ухмыльнулся. Без сомнений, он сделал это специально. Ехидный, насмешливый, вредный, наглый. Я все его достоинства перечислила или что-то забыла?

Учитель недовольно осмотрел меня с головы до ног.

Коленки сбиты, по ноге стекала струйка крови из раны. Белые гольфы сползли на щиколотки, полагающаяся к пиджаку клетчатая юбка порвана, нашейный галстук развязан, и вообще, вид у меня был взъерошенный и помятый.