Беру мобильник. Боже! Больше ста пропущенных вызовов от отца! Родители меня убьют, если узнают, что со мной было. Набираю номер папы. Долгие гудки.

– Алло, Люси! Ты где? Почему ты не отвечаешь на мои звонки? – взволнованно кричит отец в трубку телефона.

– Все хорошо, пап. Я просто очень сильно устала и легла пораньше, поставила телефон на беззвучный. Вот только проснулась, собираюсь завтракать…

Как же мне стыдно. Я вру собственному отцу. До чего же вы докатились, Люси Томсон!

– Тогда почему тебя нет дома? Я заходил, твоя комната пуста…

Черт! Видимо, он уже вернулся в Лондон.

– Я оставалась у Синди, делали школьный проект по истории.

– Люси, бросай все и срочно приезжай в «Mile End Hospital»3!

– Зачем? Что-то случилось?

– Эмили! Она попала в автокатастрофу. Она сейчас без сознания находится в реанимации. Я прилетел из Бостона первым же рейсом, как только узнал.

– Мама в реанимации? – переспрашиваю, но вызов уже сброшен.

Паника. От услышанного в голове каша. Я остолбенела, словно меня ударили электрошоком.

Просто не понимаю, что делать и как реагировать. Оцепенение продолжается. Нужно собираться. Кидаю мобильный, кошелек, зеркальце и косметичку назад в сумку. Хватаю все и выбегаю из дома Тиши, ничего не сказав, что ухожу. Бегу в сторону больницы. Сердце колотится. Увидев первое попавшееся такси, останавливаю машину и сажусь в салон. Все происходит очень быстро, как в трейлере фильма…

– «Mile End Hospital»! Пожалуйста, только быстрее! – тревожно говорю таксисту.

Меня продолжает колотить. Нервный тик. Грызу ноготь и постоянно прошу водителя давить на газ. Смотрю в окно. Мой мозг зависает…

– Приехали! – громко повторяет несколько раз водитель такси.

Словно пробуждаюсь ото сна. Достаю деньги, протягиваю.

– Сдачи не нужно! – говорю, хлопая дверью.

Иду быстрым шагом. Врываюсь в госпиталь. Вижу стойку ресепшена, подхожу к ней.

– Скажите, скажите, где моя мама? – кричу на девушку за стойкой.

– Успокойтесь, мисс! Назовите имя вашей матери.

– Эмили. Эмили Томсон. Пожалуйста, скорее! Она должна была поступить вчера. Автокатастрофа…

– Так, сейчас! Одну секунду. Эмили Томсон? – Долгая волнительная пауза. – Она в онкологическом отделении на третьем этаже, ее буквально только что перевели из реанимации в палату номер триста сорок восемь.

– Онкологическое отделение? Вы ничего не путаете?

Девушка смотрит на меня пустыми глазами, затем утыкается в монитор компьютера.

– Нет…

Отхожу от стойки.

– Девушка! Девушка, наденьте халат!

Игнорирую. Бегу по ступенькам. Сейчас меня не волнуют ваши халаты…

Поднявшись на третий этаж, пытаюсь сориентироваться. Триста сорок, триста сорок один, вижу отца, он ходит вокруг палаты туда-сюда, как маятник на старинных часах. Подхожу к нему в надежде получить вразумительные ответы на кучу вопросов.

– Как мама? – тихо спрашиваю с отдышкой.

– Она отделалась легкими ушибами и одной парой ссадин. Ничего серьезного, – тяжело отвечает. По его лицу видно, что он чего-то не договаривает. Очень расстроен.

– Ничего серьезного? Тогда почему ее привезли в реанимацию, и теперь она в онкологическом отделении? Что за, черт возьми?

– Это другое, Люси. Твоя мать очень больна. Эмили не хотела говорить тебе об этом, но обстоятельства сложились так. В общем, я считаю, что ты должна, обязана знать. Три месяца назад у нее обнаружили глиобластому4. На предпоследней стадии. Опухоль растет с очень большой скоростью. Ты же знаешь свою мать… Она отказалась от химии и любого другого лечения, волшебные препараты чуть-чуть замедляли процесс, скрывая симптомы, но болезнь все равно продолжает прогрессировать. Вчера ей стало плохо за рулем, она потеряла сознание. Паренек, в машину которого она врезалась, вызвал скорую, и ее привезли сюда. Мне очень жаль, что ты узнаешь об этом вот так…