Движимый приливом адреналина и отчаянной, непоколебимой любовью, любовью, выкованной в огне общих трудностей и горниле бесконечной войны, Ларс поднялся на ноги, его тело кричало в протесте, каждое его движение было мучительным усилием. Он споткнулся о Аню, его лазган выпал из его онемевших пальцев, бесполезно стуча по металлическому полу. Он достиг ее как раз в тот момент, когда еще одна волна психической энергии вырвалась из Шас'о' Каиса, воздух мерцал и искажался вокруг них, стены комнаты, казалось, пульсировали и корчились.

Без колебаний, без второй мысли, Ларс бросился перед Аней, его тело было щитом против надвигающегося психического натиска, его руки обнимали ее, защищая ее, укрывая от гнева генерала. Им двигало не чувство долга, не мужество, а нечто гораздо более сильное, гораздо более первобытное – непоколебимая, безусловная любовь мужчины к женщине, ради которой он пожертвовал бы всем.

Психический натиск обрушился на него со всей силой, жгучая, раскаленная добела боль, пронзившая его разум и тело, волна агонии такой сильной, что грозила разрушить само его существо. Он закричал, грубый, гортанный звук чистой, неподдельной агонии, который эхом разнесся по комнате, звук, который был одновременно человеческим и чем-то большим, чем-то первобытным, чем-то, что говорило о любви, сильнее смерти, о добровольно принесенной жертве.

Мир вокруг него растворился. Пульсирующие огни голографического дисплея усилились, превратившись в ослепительно-белый свет, обжигающий его сетчатку, гул машин Дао превратился в оглушительный рев, щелканье челюстей генерала – в пронзительный визг. Затем все погрузилось во тьму. Боль исчезла, сменившись всепоглощающим ничто, безмолвной пустотой, где не было ни звука, ни света, ни ощущений, ни мыслей, ни воспоминаний, ни… ничего. Только отголоски его любви к Ане, слабый шепот во тьме, последний мерцающий уголек его души перед тем, как она погаснет, поглощенная подавляющей силой психической атаки генерала Дао. Он заплатил высшую цену. Он отдал свою жизнь за нее. И в этом последнем, бескорыстном поступке он стал щитом, защитником, мучеником, его любовь – маяком в надвигающейся тьме.

Глава 55: Рожденные огнем

Мир вокруг Ани мерцал и искажался, остатки психического натиска цеплялись за края ее сознания, словно паутина, размывая границу между реальностью и кошмаром. Пульсирующий зеленый свет комнаты пульсировал в такт ударам в ее голове, низкий гул технологии Дао был искаженным гулом, который вторил шепоту безумия в ее разуме. Сквозь калейдоскоп кружащихся цветов и искаженных звуков, сквозь дымку боли и дезориентации она увидела его. Ларса. Его тело лежало на полу, сломанная кукла, брошенная среди обломков их разбитых надежд. Его грудь была неподвижна, его глаза широко раскрыты и пусты, уставившись на пульсирующий потолок центра связи, его тело слегка дымилось, остатки психической атаки цеплялись за него, как саван, молчаливое, душераздирающее свидетельство беспощадной атаки генерала Дао, окончательной жертвы, принесенной во имя любви.

Волна горя, сырая и висцеральная, нахлынула на нее, приливная волна тоски, которая грозила утопить ее в своих глубинах, утянуть в бездну отчаяния. Она подползла к нему, ее тело онемело, ее движения были механическими, ее дрожащие руки тянулись, чтобы коснуться его лица, его щеки, холодной, непреклонной поверхности – резкого, жестокого напоминания о его жертве, о ее разрушительной потере. Его кожа, все еще теплая, была испорчена слабыми, закрученными узорами там, где психическая энергия ударила его, призрачным отпечатком его последнего, бескорыстного поступка. Но горе, сокрушительный груз утраты, были быстро поглощены, испепелены жгучей яростью, первобытной яростью, которая зажглась в самых глубинах ее души, раскаленным добела адом, который уничтожил все другие мысли, все другие эмоции, оставив только одно всепоглощающее желание мести.